передернул желваками – никому не нравится слушать оскорбления в свой адрес, особенно, если правда глаза режет.
– Ну что, моя девочка… – весело встряхнулся Уилл. – Ты согласна?
Том сжал руки в кулаки – ох, как бы он хотел утопить Руссо, да не готов был рисковать своим будущем ради этого. Да, у него был компромат на Руссо, но тот ясно дал понять, что он не станет прогибаться даже тогда, когда ему грозит срок. Лоуренсу ничего не оставалось делать, кроме как согласиться на условия полковника, и играть по его правилам. По крайней мере, до тех пор, пока он не осмелится рискнуть собственной жизнью ради мести…
– Согласен, – плюнул тот тихо.
– Ну и замечательно! – разулыбался полковник. – Вали в казарму – ночью её нельзя покидать.
Недовольно фыркнув, Лоуренс вернулся в казарму, закрыв дверь. Мы с Уиллом дождались, когда дверь за ним закроется, прошли за угол здания, в слепую зону.
– Он будет мстить, – сказала я. – Если не открыто, то исподтишка.
– Он теперь понимает, что мы можем подговорить народ, и если группа восстанет против него, то ему конец. Так что, он будет себя контролировать. Даже если он и будет готовить план мести, то это будет серьёзная многоходовка. Он понял, что даже с компроматом на меня, ничего не меняется.
– Может, выкрадем его записи?
– Ну, – Уилл вздохнул, – тогда он разозлится, попробует раздобыть новый компромат. Снова нас подловит.
– Но я уже не буду несовершеннолетней на тех записях.
– Я не могу состоять в отношениях с учениками и неважно, какого они возраста. Это нарушение устава базы, и за это меня в любом случае с неё попрут.
С того дня открытых войн с Лоуренсом больше не было. Возможно, последующие месяцы были затишьем перед бурей, но, если честно, в какой-то момент мне стало абсолютно плевать на Лоуренса и его достижения. Главным для меня было самой научиться делать всё то, чему здесь учат. В конце концов, когда я стану агентом, я надеюсь, мне не доведётся даже видеться с Лоуренсом. Том следовал совету Уилла и пытался быть лучше меня в любом виде соревнований. Сначала он бегал быстрее, подтягивался больше, лидировал в спаррингах. Затем целился лучше, чтобы выстрелить в голову мишени или попасть в неё ножом. Потом стал выделываться в том, что уже давно умеет водить машину. И, чем больше он выкаблучивался, тем больше мне становилось плевать. Меня поражало то, как Уиллу удалось его перевоспитать. Руссо проявил себя как Преподаватель, наградив Тома стимулом: Лоуренс старался быть лучше меня, для этого ему приходилось много заниматься и учиться. Он не решался вновь устроить мне тёмную, прекрасно зная, чем всё кончится. Он видел решимость в глазах полковника – Уилл мог пожертвовать чем угодно для достижения поставленной цели, а вот Том на это был не способен. Можно даже сказать, что Том повзрослел, поняв, что если хочешь чего-то добиться, то надо постараться. Уилл тоже не особенно-то и лип к Лоуренсу. Они оба утихомирились. Уилл не простил
