заброшены, фильмы просматривались со всё большей неохотой, обсуждения чего бы то ни было становились похожими на склоку студентов на семинарном диспуте. А я всё продолжал и продолжал рассказывать о мире с тем же жаром и энергией, как и в первые месяцы общения. Каким-то странным образом наши оценки событий и героев стали расходиться почти полностью. Общее становилось находить всё труднее, но я так и не успел перестроить формат общения, даже не сразу почувствовав, что это не я, а уже она ведёт наши отношения.
Я писал для неё песни, а она собирала картинки с любимыми футболистами. Я читал для неё свои сценарии романтических фильмов, а она приобщилась к игре в карты через Интернет. Теперь мы по большей части обсуждали тактику игры в покер зазнавшихся неудачников из телевизора и глубину глаз перекаченных даунов с цветных плакатов для зашуганных лодырей среднего школьного возраста. Я уже больше не предлагал посмотреть Тарковского.
…Но зато я предложил ей посмотреть порнофильм. И результат оказался самый неожиданный.
Это был вполне сносный, не запредельный порнофильм. Посмотрев его, Марина сказала одну из ключевых фраз в наших отношениях:
– Теперь я понимаю, почему мне всегда было приятно смотреть криминальные хроники, где рассказывают о найденных на дорогах убитых и растерзанных проститутках.
– Что-то я не понял, ― ответил я.
– Когда я это смотрела, мне хотелось их убить.
– За что?
– За то, что они шлюхи. Я понимаю мужчин, которые убивают шлюх.
– А как же мужчины, которые снимаются в порно?
– Нет, они ― это другое дело. Они мне нравятся.
– Поэтому ты и не хотела сниматься со мной на домашнее видео?
– Да, я не хочу быть как они, ― отвечала она.
– Но тебе же очень нравится, чтобы я обзывал тебя шлюхой во время секса, и ведёшь себя ты в эти моменты не лучше, чем они. Если это грязь, то тогда везде грязь, а если нет, тогда везде нет.
– Ну и что, что мне нравится…
– А что бы ты сделала, если бы в нашей постели была ещё одна женщина?
– Я бы её убила.
– За что?
– За то, что она женщина.
– А если бы был мужчина? ― продолжал допрашивать я.
– Это было бы интересно. Ты же знаешь, что у меня есть такая мечта.
Я подумал и сказал:
– Я раньше думал, что ты любишь мужчин и ненавидишь женщин. А теперь понимаю, что ты завидуешь мужчинам и хочешь быть как они, а женщины для тебя даже и не люди. Мне не верится, что ты сможешь любить какого-то мужчину больше, чем себя. А уж твоя любовь к женщине ― это вообще абсурд. Непонятно, как ты общаешься с мамой, и что ты будешь делать, если у тебя родится дочь…
– Если у меня родится дочь, я не захочу её видеть.
После такого разговора особенных вопросов
