Ну и венцом желаемого был подаренный автомобиль BMW на восемнадцатилетие, который, кстати, ни разу не попадал в аварию под управлением своего нового владельца. Не могу сказать, что моя симпатия к Виктору носила сугубо свойский характер, действительно, он был человеком дела и ни разу за долгий период общения с ним он меня не обманывал и не подводил. Но всё же приятно иметь в записной книжке телефон сына начальника местной полиции, тем более когда к нему же можно подъехать за советом или за решением какого-то особо сложного вопроса.
Заводя мотор своего «немца», я уже мысленно был в суде и думал, как бы быстрее оттуда выйти, шансов на то, что Беридзе сегодня поедет домой к маме с папой, у меня не было, речи об условной подписке о невыезде и надлежащем поведении не могло идти, тяжесть вменяемого преступления не позволяла суду избирать меру пресечения, не связанную с лишением свободы.
Такова была суровая практика всех судов по данной категории дел. Задержан с наркотиками и не отрицаешь факта их распространения и сбыта, и пусть это сказано без присутствия адвоката или сказано в явке с повинной, выбитой из тебя под угрозой физической расправы, значит, ближайшие месяцы проведёшь в СИЗО2, и никакие уполномоченные по твоим правам или адвокаты, рисующие свои высокие рейтинги в местной прессе, тебе не помогут.
Увы, об этой судебной практике пока что не знал мой подзащитный Беридзе, который уже был доставлен в Кировский районный суд и ждал начала суда в камере-сборке.
Камера-сборка находилась в подвале суда и представляла собой небольшое помещение без решёток, по размеру она едва ли превышала девять метров, по её периметру были расставлены деревянные скамейки. Беридзе находился в камере один уже около двух часов, других арестантов увели на продление срока стражи, судя по их разговорам, они были морально готовы к этому. Беридзе же, напротив, к этому был совершенно не готов.
Нет, делая закладки и разбрасывая «клад», он мысленно понимал, что его могут поймать за руку, и тогда, возможно, придётся чуточку посидеть, но о том, что посидеть придётся всю оставшуюся жизнь или даже семь лет, и то в лучшем случае, как сказал адвокат, он и предположить не мог. «В самом деле, – думал про себя Беридзе, – и что я такого сделал? Убил человека? Нет! Сделал кого-то инвалидом? Тоже нет! Лишил кого-то по афере средств к существованию? Да тоже нет! Отобрал у бабушки пенсию, подождав её выхода из банка? Также нет!
Я, вообще, по идее никого не заставлял становиться наркоманом, они сами писали в чат, сами платили деньги и сами потом употребляли эти спайсы, соли, смеси, курили траву или ширялись. В итоге я просто был посредником, который выполнял работу, и ничего такого криминального и особо опасного я не сделал, да и мой адвокат, может, слишком молодой и неопытный, а может, вообще законов не знает. Нет, – уверял себя Беридзе, – всё будет хорошо, должно быть хорошо, ну не могут лишить свободы на 10 лет за несколько пакетов со спайсами».
Внутренний голос вроде как начал взывать к совести Беридзе, говоря о том, что да, ты никого
СИЗО – следственный изолятор. Место для содержания обвиняемых в совершении преступлений до момента вынесения по делу приговора.
