а дело было очень важное, – ласково попенял строптивцу Валерий Николаевич, а затем вывалил на него свежие новости, слегка их при этом приукрасив – пусть знает, как главный врач его от неприятностей спасал.
Дав Данилову немного времени на осмысление информации, Валерий Николаевич спросил:
– И что вы собираетесь делать?
Ожидался ответ «не знаю», после которого Валерий Николаевич велел бы переговорить по отдельности с каждым сотрудником и строго-настрого предупредить, чтобы ничего подобного больше не было. Иначе – дорога дальняя, казенный дом. Но вместо этого неприятный человек сказал:
– Это кто-то посторонний, имеющий доступ к информации о госпитализации пациентов, но не знающий о их текущем состоянии. Я собирался перевести Громова в отделение еще вчера и отложил перевод только из-за того, что были свободные койки, а ему, все-таки, семьдесят пять лет. Но решение это я принял уже после того, как был написан переводной эпикриз и взято место во втором отделении. Перед уходом из отделения в районе трех часов, я распорядился задержать Громова до восьми, до моего возвращения… Вы улавливаете, к чему я клоню?
– Улавливаю, – кивнул Валерий Николаевич. – Окончательное решение было принято вечером, примерно в то же время, когда был сделан звонок с требованием денег. Но звонили явно не из отделения…
– Однозначно, – подтвердил Данилов. – К тому же, в полусмену «двадцать – два» у нас, кроме меня, работало только двое мужчин, которые явно ничем подобным заниматься не стали бы…
– Кто именно? – быстро спросил главный врач.
– Доцент Стахович и доктор Жаврид.
– Соглашусь, пожалуй.
Стахович, доцент кафедры факультетской хирургии и ведущий абдоминальный хирург больницы, никогда бы не опустился до столь гнусного вымогательства, в этом Валерий Николаевич был уверен на сто процентов. У Стаховича были свои источники доходов и жена, владевшая сетью салонов красоты. Станет такой человек заниматься явной уголовщиной? Да никогда в жизни. А у реаниматолога Жаврида имелся выраженный дефект речи – он одновременно заикался и картавил. С непривычки трудно было понять, что он говорит, особенно при телефонном общении.
– Звонить домой пациенту, которого уже перевели или вот-вот переведут в отделение неразумно, ведь родственники обычно узнают об этом быстро, – продолжил Данилов. – Или пошлют куда подальше, или в полицию сообщат… Кстати говоря, если утечка сведений от родственников исключена, то надо трясти приемное отделение или отдел госпитализации. Интересно, а по другим стационарам такие звонки были? Если – да, то приемное можно отбросить…
– Ну вы прямо Эркюль Пуаро, – поддел главный врач.
– Можно подумать, что только он один умел рассуждать логически, – парировал Данилов.
«Вот и нашел бы Трианонова с помощью своей логики», неприязненно
