под вальс метели,Вдвоем – в обнимку, и нас не слышат,
Ведь все, конечно, давно в постели.
Нас обнимают ладони ветра,
И слезы снега нас обжигают, —
И далеко еще до рассвета,
А звезды гаснуть так не желают.
Мне горячо от шального вальса,
Хоть зимний холод – не понарошку,
А утром снова нам расставаться,
И оттого лишь – знобит немножко…
И, в легком платье скользя над вьюгой,
И плечи шалью закутав снежной,
Я понимаю, что, круг за кругом, —
Мы ближе к звездам в ночи безбрежной.
Освободите для танцев крыши, —
И будем мы, не боясь сорваться,
Кружить средь вьюги все выше, выше,
В своем безумно-счастливом вальсе…
Вальс белой ночи
Белая ночь – день ото дня – темней,
И, наконец, станет обычной ночью.
Нехотя прочь лето уйдёт за ней,
Сквозь иван-чай, вспыхнувший вдоль обочин.
Так каждый раз – звёзды сквозь небосвод
Смотрят на мир, осенью опалённый.
Полночи час в дальней дали пробьёт, —
Ориентир брошенных – и влюблённых.
И никогда миру не стать иным, —
Этот закон принят единогласно.
На провода инея ляжет дым,
Ты на перрон выйдешь опять напрасно.
Ждёшь целый год в холоде стылых дней,
Ночь напролёт ты проклинаешь память.
В вихре забот легче смириться с ней…
Лето придёт…
Белая ночь настанет…
«Утоли моя печали, утоли…»
Утоли моя печали, утоли,
Словно жажду, что сжигает изнутри.
Фитилёк свечи потухшей запали
И губами моё имя повтори.
При свечах иным всё кажется, поверь:
Небо звёздное у ног мне расстели
И, прильнув ко мне, как приручённый зверь,
Утоли моя печали, утоли…
В чём печаль моя, не спрашивай меня
И простого избавленья не сули.
Став звездой вечерней на излёте дня,
Утоли моя печали, утоли…
На последней фазе тающей луны
В небеса глаза с мольбою подними,
В миг, когда давно другие видят сны,
Что витают невесомо меж людьми…
Обними! – да так, чтоб грешница-душа
Враз отмякла, с крыльев путы отряхнув,
И в блаженстве воспарила, чуть дыша,
Задевая истончённую луну…
«Мне быть дано женой твоей невенчанной…»
Мне быть дано женой твоей невенчанной,
Любить издалека, сквозь пепел лет…
Ты просто приручил однажды женщину —
А для меня – перевернулся свет.
Часы судьбы отбили нам прощание, —
Я так хотела их остановить!
И в вечности, наполненной отчаяньем,
Я жить должна, чтоб небо не гневить.
Сложны
