style="font-size:15px;"> Предисловие Грэма Хармана к русскому изданию
Я пишу эти приветственные слова для русскоязычного издания моей книги «Спекулятивный реализм: введение» с большим удовольствием. Это первый перевод этой книги, и он продолжает тенденцию, ведь мои тексты переводились на русский язык чаще, чем на любой другой – даже чаще, чем на испанский, который быстро становится вторым национальным языком в Соединенных Штатах. Во многом благодаря этому мне посчастливилось уже трижды посетить Россию и встретить здесь незабываемых людей. Думаю, для этого есть причины, ведь обе наши страны не только обширные и многообразные, но и находятся на восточном и западном краях европейской цивилизации, что дает нам кое-что общее в отношении к европейской философии. Эта тема заслуживает отдельного эссе. Но вместо того, чтобы развивать ее здесь, я сразу обращусь к спекулятивному реализму.
Как теперь хорошо известно, исходная группа спекулятивных реалистов собралась – в первый и последний раз – в Лондоне в апреле 2007 года. Эта встреча объединила четырех молодых философов, в то время в основном малоизвестных публике, но затем быстро ставших известными или печально известными благодаря дискуссиям в Лондоне и последующим спорам. Различия между нами были настолько ярко выраженными, что объединяли нас только две вещи. Первая – разделяемая нами оппозиция тому, что Квентин Мейясу в своей замечательной первой книге «После конечности» (2006) назвал «корреляционизмом». Этот термин обозначает фоновое предубеждение континентальной философии со времен Гуссерля и Хайдеггера, согласно которому спор между реализмом и антиреализмом это «псевдопроблема», поскольку мы всегда уже выходим за собственные пределы, познавая объекты или используя средства. Второй объединившей нас вещью, больше похожей на совпадение, была любовь всех участников группы к работавшему в жанре ужасов американскому писателю Говарду Лавкрафту, которому я посвятил отдельную книгу, вышедшую в 2012 году[51]. Все остальное вызывало между нами споры.
Основная дискуссия развернулась вокруг того, как преодолевать корреляционизм. С точки зрения Мейясу, как и его учителя Алена Бадью, привилегированным методом получения доступа к первичным качествам вещей является математика. По мнению Рэя Брассье, главную роль в избавлении от корреляционизма играют естественные науки, когнитивистика и философия сознания. Остаемся мы с Пэном Хэмилтоном Грантом как два, на первый взгляд, «иррационалистических» участника группы, поскольку для меня философия ближе к эстетике, чем к математике и естественным наукам, а Грант опирается на интуитивистские идеи Ф.В.И. Шеллинга и Жиля Делеза. Я использую кавычки в «иррационалистические» неспроста – я считаю, что Мейясу и Брассье имеют возможность использовать более солидные арсеналы математики и естественных наук лишь потому, что принимают центральную догму современной философии, а именно таксономический подход, берущий
Harman G. Weird Realism: Lovecraft and Philosophy. Zero Books, 2012.
