каши из котелка. От всего этого не хотелось отказываться, и я выбрал путь настоящего бойца, солдата. Ещё на моё решение повлияло известие о том, что в этой артиллерийской батарее, куда я отправился служить, есть солдат Евгений Аржаков – хороший боксёр, с которым я в юности встречался на ринге.
Это было предисловие к случайной встрече с маршалом Р. Я. Малиновским, дважды Героем Советского Союза.
Воинская часть Гвардейского мотострелкового полка под командованием полковника Писарева так же, как и штаб дивизии, располагалась на Красноказарменной улице. Я прибыл служить туда после курса молодого бойца, где учили на наводчика артиллерийского самоходного оружия 85-го калибра. У нас так и называлась рота «85-й батареи». Один из командиров взвода – старший лейтенант Герман Малиновский – сын маршала. Кроме основной военной должности мне, как москвичу, поручили выполнять ответственную работу «связного». В случае объявления в части или военной или учебной тревоги для солдат во всей Таманской дивизии «связной» должен взять своё табельное оружие, в любое время суток быстро найти по домашнему адресу своего офицера – командира, оповестить его об объявлении тревоги и так же незамедлительно вернуться обратно в часть. Помню, в один из дней службы, в четыре часа утра по всему полку была объявлена тревога. За полторы минуты я, как положено, оделся, взял автомат и бессрочную увольнительную «связного», пулей через КПП выбежал на улицу, где уже на остановке трамвая стояли другие солдаты – москвичи. Когда, на наше счастье, подошёл единственный трамвай с рабочими депо, мы вскочили в вагон и своим «вооружённым» видом так напугали пассажиров, что они, думая, что в Москве начались военные действия, мигом покинули вагон. Я тоже выскочил из медленно идущего трамвая, остановил грузовик ЗИЛ и попросил водителя отвезти меня на Арбат, к магазину «Военторг». Адрес министра обороны СССР мне разглашать было запрещено. Пройдя охрану в подъезде, я поднялся на этаж, где жил мой командир Герман Малиновский. К огромному моему удивлению, дверь открыл сам Родион Яковлевич, набросив на плечи шинель маршала. Я в шоковом состоянии сообщил об объявлении тревоги в полку и о срочном вызове моего командира в часть. После моего сбивчивого от волнения рапорта маршал улыбнулся и сказал: «Хороший солдат». Он позвал сына, на минуту прикрыв за собой дверь. Ко мне вышел Герман в домашнем халате и спокойным голосом сказал, прерывая мой уставной рапорт: «Молодец, Алик, что нашёл меня, но тревога уже закончилась. Она была учебная, и сейчас в части всё спокойно. Ты можешь возвращаться без всяких волнений, а в следующий раз я тебе дам свой личный телефон, и всё будет в порядке, понял?» – «Так точно! Разрешите идти?» – спросил я. «Давай, давай, хороший солдат», – сказал он мне вслед и закрыл дверь. Герман был хорошим командиром и всегда приходил на концерты, где с оркестром Таманской дивизии я пел песни на разных языках. Вне части общался со мной по-дружески, даже попросил познакомить его с некоторыми известными артистами московской эстрады, но после окончания моей службы наша связь прервалась.
В армии я прошёл хорошую школу жизни. Как говорят солдаты, «прогнулся,
