Самые интересные эпизоды в ее проводничьей биографии происходили именно в такую темень. В одну из таких ночей в служебном купе она потеряла девственность. Мимолетное знакомство с каким-то молодым то ли геологом, то ли археологом, так и не расслышала, что он промямлил, закончилась животной близостью. Он живописно распял ее, будучи в дрызг пьяным. Да и она была не трезвее. Но девчушка не жалела об этом. Ей нравилась ее работа. Все время новые люди. Интересно. Правда, бывают очень скучные поездки, без шума и лишнего шороха, пассажиры угрюмо курсируют от своей полки к туалету и обратно. Но нынешние, похоже, шумные, не зря она так тщательно красила губы и веки…
– О, мамочка высунулась, – заметил ее Петылицын, – можешь засунуться обратно, милая, мы отбиваемся.
– Пассажиры уже спят, а вы дебоширите, – уже немного тише произнесла девушка, удивленная тем, что «тренер» не пьян.
«Спортсмены», тоже трезвые, молча выходили из купе и послушно направлялись к своим местам. Ни один на нее даже не взглянул. «А в прошлый раз спортсмены пили как сапожники, – вспомнила она, – этот строгий дядечка не разрешает им пить». Но главное, она поняла: на нее никто сегодня не позарится.
Открыв свое купе, она уставилась на надоевший интерьер и некоторое время не хотела входить. Затем все же подалась вперед, но так и не вошла…
***
С утра, с того самого момента как ушел поезд на Симферополь, Борис пустился в разгул. Объехав за день добрую дюжину баров, к вечеру он был никакой. Чего он, собственно, и добивался.
К состоянию, которое он намеревался получить, безрассудно лакая «Смирновку», пиявкой присосалась разбитость. Дискомфорт нарастал и начисто нейтрализовал пьяную эйфорию. У Бориса ничего не вышло, он не очистил голову от неприятных мыслей, водка просто разогнала гнетущие мысли по тупикам, и потому ни у одной из них не могло быть завершения. В голове скопилось столько всего, главного и второстепенного, и это все еще перемешивалось с разным бредом. Это позволило Борису материально ощутить, как пухнет мозг. Когда он уже совсем не вязал лыка, телохранитель усадил его в машину и отвез домой, где с горем пополам раздел и уложил в кровать.
Если предшествующее сну состояние можно было назвать бодрствованием, то уснул он мгновенно. Сперва сознание сквозь сонную дымку рисовало знакомые и незнакомые образы, затем они стали выстраиваться в бессмысленные ряды, потом все неуклюжие сценки скомпоновались в один стройный сюжет. Этот сон, подобно долгоиграющей пластинке, прокручивался в его голове уже не раз и с каждым разом дополнялся всевозможными подробностями.
…Борис стоял на берегу моря. Песчаный берег нежно целовали зеленые волны. Морская гладь сверкала полировкой под слепящими солнечными лучами. Чистое голубое небо сливалось с морем на отчетливо просматривающемся горизонте. Рядом с ним стояла Елена. Она была в том самом платье, что он когда-то очень давно подарил ей. Она была молода и прекрасна и представляла
