и молодость надо прожить так, чтобы потом вспоминать в старости, и внукам рассказать. И Макс улыбнулся внутренне своей мысли о внуках. Себя и своих внуков он представлял на разных планетах, вроде что-то такое далекое и непонятное, как кукабарра, вроде и есть птица такая, а кто она такая и зачем – непонятно.
Макс заварил свою утреннюю чашку кофе и закурил сигарету. Первая затяжка – самая вкусная. «Хорошо, что меня Светка сейчас не видит, получил бы нравоучение на тему как вредно натощак пить кофе и курить. Но пока организм держит, буду себя баловать, а как откажет, тогда и думать буду», – с юношеской беспечностью думал Макс. Сыпанул в чашку три чайных ложки сахара и отхлебнул сладкий горячий кофе. И тут же по венам ударил электрический ток и побежал к сердцу, к кончикам пальцев рук, ног, к головному мозгу. Еще одна долгая затяжка усиливает сердцебиение, кончики пальцев рук начинает пощипывать и покалывать, в голове ощущается приближение атомного взрыва, глаза давит изнутри, но глоток холодной воды возвращает глаза на место и утихомиривает так и не случившийся атомный взрыв.
Мозг Макса после такой утренней зарядки просыпается окончательно, он бодр и готов действовать. Докурив в несколько глубоких затяжек сигарету почти до фильтра, он в один глоток допил кофе, посмотрел на крупинки сахара, которые не успели раствориться в кофе, и стал указательным пальцем елозить по дну чашки, собирая сладкую массу на палец и облизывая его.
– Ты что это делаешь? – услышал он за спиной женский голос.
Блин, Ларка что ли? Или Инка? Макс обернулся. Спросить у незнакомой девушки, с которой, похоже, провел ночь «ты кто?» Макс посчитал невоспитанным, поэтому молчал и смотрел на нее, ждал, что она скажет.
Девушка была высокой. Одета в его футболку и, похоже, что прямо на голое тело. Худощавая, руки тонкие, кисти с узкими пальцами, без колец. Из-под футболки, видны стройные ноги, на одной из них маленькая тоненькая цепочка с небольшим медальончиком желтого цвета. То ли золото, то ли нет, пойми-разбери, сейчас такие металлы делают, на вид золото – а на деле медяшка. Под очертаниями футболки просматривалась небольшая грудь.
«Любимый размер» не к месту подумал Макс. Он, хоть убей, не помнил девушку, а самое обидное, что и грудь ее не помнил. Поэтому сейчас смотрел на нее, стараясь не останавливать взгляд на ее груди, но у него это не очень получалось. Любопытство и мужское желание брали постепенно верх, и Макс решил отвлечься, подробнее рассмотрев ее лицо. Узкое, с высокими скулами, в глазах цвета графита, мелькали искорки веселья. Казалось, девушка наслаждается тем, что ввела Макса в замешательство своим появлением. Губы маленькие и узкие, лоб высокий, лицо слегка припухшее со сна. «Сколько же ей лет», – лихорадочно думал Макс. «Надеюсь, что восемнадцать уже есть. А лучше бы лет двадцать – двадцать два», – надеялся он, но как узнать поточнее не знал. Волосы белого цвета, не русого, не пшеничного, а белого как снег или простыня, очень коротко подстрижены, кончики выкрашены в ярко фиолетовый цвет.
«Ох, и напился ж я вчера», – с ужасом думал Макс. Взгляд девушки дрогнул, оторвался
