задыхаюсь…fuck…
– Что с тобой, любовь? Тебе нужен доктор?
– Мне нужен перерыв! – почти взревел он.
– Но ты же проспал целых пять часов! Это все алкоголь! Любовь, тебе нельзя пить! Совсем! – вдовушка бережно промокала уголком простыни его вспотевший лоб. – Может помочь тебе? Мои ручки очень нежные…
– Не трогать! Я понял! – взревел Тони.
– Что, любовь?
– Я только что понял, от чего скончался твой муж! – сказал он, прерывисто дыша, окончательно позабыв о приличиях и снисходительности к женским прихотям. Вдова расхохоталась. Она смеялась так громко и так долго, что Тони подумал, что она вот-вот взорвется, и части ее голого тела накроют его большой грудой мяса. Потом его найдут здесь, спустя какое-то время, задохнувшегося или умершего от голода. «Он так и не смог выбраться наружу!», – скажет санитар скорой помощи, сделав снимок этой печальной картины на свой телефон.
«Какой стыд!» – мелькнуло у Тони в голове. Нет, так умирать ему совсем не хотелось…
***
До конца своего отпуска Тони оставался на вилле своей восточной красавицы. Перед тем, как поехать в аэропорт, все его вещи из отеля были доставлены на виллу, специально для этого нанятым водителем с машиной. Чтобы он не уезжал с пустыми руками, вдовушка снабдила его всеми возможными памятными сувенирами, а также купила ему на память три комплекта одежды известных брендов, которые тоже доставили прямо на виллу. С моим мужем и своим новым арабским другом, Тони увиделся в последний раз в аэропорту и еще долго возмущался странностью и суровостью национальных традиций. Тони не о чем не жалел, но точно знал, что уже никогда сюда не вернётся, потому, что верил, что чудом избежал мести родственников мужского пола своей подруги, прячась на заднем сидении такси.
И каждый раз, когда ему вздумается огорчаться от того, что так и не удалось полетать в аэротрубе, он будет вспоминать широко открытый рот своей экзотичной любовницы, то смеющейся, то издающей финальный стон удовольствия.
Соколиная охота или так охота, аж зубы сводит!
Самый скучный секс – это когда ты снизу, а сверху никого нет.
Утро…Утро Аймана обычно начиналось в полдень с головной боли и угроз его русской жены, что он снова опоздает на техосмотр, и его не допустят до работы с туристами. С каждым днем количество рабочих часов увеличивалось, а время, отведенное на сон, сокращалось. При всем при том, что при его работе нужно постоянное внимание и самоконтроль, а объемы кислорода в воздухе ОАЭ оставляют желать лучшего, головные боли, хроническая усталость плавно переходящие в затяжную депрессию, стали повседневной рутиной Аймана.
– Суслик! – я вскочила на кровать и Айман со стоном схватился за голову. – Ну мне то все равно… но ты можешь опоздать на…
– Я знаю…Please…
– Кофе на кухне, сигареты на балконе. – Я чмокнула его в лысую макушку и оставила на волю его собственных
