Забродов, подумав, решил от греха подальше спрятать папку вместе с раритетным изданием «Тысячи и одной ночи» в один из своих специально оборудованных за книжными полками тайников.
Сначала он аккуратно снял с полки стоящие в два ряда несколько томов собрания сочинений Достоевского, потом нажал на едва заметную, похожую на шляпку гвоздя кнопку. Оборудованный в стене сейф запирался на кодовый замок. Набрав нужное сочетание цифр, Забродов спрятал папку и книгу в сейф, закрыл дверцу, набрал нужные цифры и поставил книги Достоевского на место.
Конечно, правильнее было бы все-таки поинтересоваться, что за документы находятся в папке, но Забродов так устал, что почувствовал, как у него начинают слипаться глаза.
Окна в комнате были занавешены шторами, Илларион Забродов прилег на диван и не заметил, как задремал. Точнее, он сразу провалился в глубокий сон. За годы службы он научился засыпать крепко и глубоко, поэтому снов практически никогда не видел. А может, они просто не фиксировались в его памяти. Уметь глубоко засыпать было одним из условий полевой службы. Только так можно было быстро восстановить силы. Но в этот раз Забродов проспал минимум пару часов и проснулся от нескольких резких, коротких, почему-то прерывистых звонков в дверь. Кто-то быстро нажимал на кнопку и тут же отпускал. Забродов почему-то вспомнил, что именно так звонили, когда баловались, дети, подсаживая друг друга, и убегали потом вниз по лестнице. Но теперь звонки повторялись.
Взглянув в глазок, Забродов сразу понял, в чем дело. На площадке стоял невысокий растрепанный белоголовый мальчишка лет десяти, босой и в пижаме. Одной рукой, приподнимаясь на цыпочки, он с трудом дотягивался до кнопки звонка, а другой придерживал слишком большие для него очки. Дверь расположенной напротив соседской квартиры, где жил Грановский, была распахнута настежь.
Илларион Забродов открыл дверь и сразу подхватил мальчишку на руки. Тот, очевидно, как и все дети, умел с одного взгляда отличить хорошего человека, поэтому не стал сопротивляться, обхватил Забродова за шею и тихо заплакал. А потом вдруг встрепенулся и еле слышно произнес:
– Там дед. Умер, наверное…
Илларион Забродов уже догадался, что это и есть внук Грановского Митя, которого на время похорон отца оставили с дедом. Но с пожилым человеком, очевидно, что-то случилось, и мальчик, не одеваясь, выскочил на площадку.
Забродов, прижимая мальчика к себе, положил в карман джинсов ключи от квартиры и, захлопнув дверь, направился к соседу.
Дмитрий Палыч Грановский лежал прямо в прихожей. В руках у него была телефонная трубка. Очевидно, он хотел куда-то позвонить. Забродов включил в прихожей свет и хотел поставить мальчика на пол, но тот вцепился в него мертвой хваткой.
– Митя, – как можно спокойнее проговорил Забродов, – надень тапочки, а я попробую помочь дедушке.
– Вы что, сможете его оживить? – с надеждой спросил мальчик, послушно слезая на пол и надевая тапочки.
Забродов ничего не сказал. Дмитрий Палыч, как ему
