слегка качнувшись, и сказал вслух, адресуясь к неизвестному шантажисту:
– Встретиться хочешь? Ладно, будь по-твоему! Встретимся, дружок. Только как бы тебе об этом не пожалеть!
Облеченная в пристойную, почти строго литературную форму угроза не принесла желаемого облегчения. Чтобы отвести душу, Воевода грязно, в лучших казарменных традициях выругался, а когда и это не помогло, всухую плюнул под ноги и побрел в спальню, чтобы привести себя в порядок и одеться для выхода в свет.
Глава 3
– Все, улегся, – с явным облегчением констатировал Змей, на середине фразы оборвав анекдот о некой балованной Гале. – Ну что – сперва в ночник, потом на вокзал за хатой, или наоборот – сначала хата, потом ночник?
– Пять минут, – понимая, что эта отсрочка уже ничего не изменит, сказал Клюв. – А насчет остального по дороге решим – что раньше подвернется, там и тормознем. Только, если первым попадется магазин, чур, в тачке не бухать!
– Слюной захлебнуться боишься? – поддел его Змей. – Не дрейфь, мы своих в беде не бросаем! Если что, вмажешь прямо за баранкой – впервой тебе, что ли? Самара, мусор тротуарный, в крайнем случае отмажет.
– Ему тоже не впервой, – с ухмылкой вставил Хомяк.
– Ты давай, время засеки, – продолжал Змей. – Пять минут – и ни секундой больше!
Ждать долгих пять минут компаньонам не пришлось. Дверь подъезда открылась одновременно со ртом Клюва, который хотел слегка осадить преждевременно развеселившегося Змея, и на крылечке появился клиент собственной персоной. Выглядел он как дипломат, собравшийся на официальный прием – в легком темном плаще, наброшенном поверх чего-то, подозрительно похожего на знакомый лишь по заграничным фильмам смокинг, при крахмальной манишке и галстуке-бабочке, в лаковых туфлях и неизменных очках – правда, уже не солнцезащитных, а обыкновенных, в тонкой металлической оправе и с дымчатыми стеклами.
– Гляди-ка, как вырядился! – отреагировал на его появление Змей. – Вот тебе и чаек перед телевизором! Нормальный мужик – грымзу свою законную на курорт сплавил, а сам к телкам… Ну что – берем?
Клюв не успел ответить. Во двор, ослепив фарами, въехала какая-то машина, свернула на переполненную стоянку и принялась ерзать взад-вперед, ища свободное место там, где его просто не существовало. Очкастый Глеб Петрович махнул водителю рукой, давая понять, что намерен уехать; не ко времени прикатившая машина перестала ерзать, моргнула в знак благодарности оранжевыми лампами аварийки и попятилась, освободив выезд с парковки.
– Ладно, – наблюдая за происходящим, сквозь зубы процедил Клюв, – пусть пока живет. Пусть погуляет напоследок, а потом, под утро, мы его, тепленького, голыми руками возьмем.
Через две минуты черный «БМВ» неторопливо, как правительственный лимузин или ископаемый отечественный рыдван
