мать не рассказывала мне сказок, – сказал он со странным выражением. – Ей было не до меня. Я ей на фиг не нужен был! – его голос сорвался на крик. – Я никогда не ходил в кино или в цирк, как обычные дети! Только на концерты она таскала меня с собой – и то когда можно было пойти бесплатно. А я их ненавидел, ненавидел музыку, которая выносит мозг, но оставаться дома одному хотелось еще меньше! И нечего все время меня этим попрекать! Если ты такой ученый, что ты тут делаешь с нами?!
– Да я и в мыслях не имел… – растерянно пробормотал Профессор.
И тут, на счастье, вмешалась Марина.
– Твоя мать любила тебя, – убежденно сказала она. – Любая мать любит своего ребенка. Просто она не знала, как детям нужны сказки.
Васька недоверчиво посмотрел на нее. Вздохнул:
– Врешь ты все, – но голос его был уже спокойнее.
Уже потом, когда девочка уснула, убаюканная Мариной, Игорь, сам засыпавший, слышал обрывки разговора между Профессором и Васькой. «В первую очередь будут искать на станциях ближе к Полежаевской, – озабоченно говорил Васька. – А какие там рядом? Беговая, Улица девятьсот пятого года, а с другой стороны – Октябрьское Поле, но там люди не живут. Да и на Щукинской вроде людей нет, а что уж там дальше – не знаю».
«Интересно, кто и кого собирается искать?», – сонно подумал Игорь. Почему-то казалось, что разговор этот имел отношение к рассказу Профессора о сбежавшей с ребенком женщине, но ему слишком хотелось спать. Игорь решил, что расспросит профессора потом.
Через день, когда уже Марина расплакалась от отчаяния, пытаясь утешить голодную Женю, Васька решительно сказал Игорю:
– Готовься. Сегодня вечером наверх пойдем, какой-нибудь жратвы поищем.
Игорь молча кивнул. Он все еще чувствовал себя не лучшим образом, но понимал – надо что-то делать, иначе они от голода совсем ослабеют, и тогда – конец.
– Ближе к вечеру до Цветного дойдем, оттуда и выйдем наружу… Да ты не дрейфь, я уже выходил как-то, и ничего. Костюмы да противогазы у нас теперь есть, спасибо фрицевским жмурикам, автоматы – тоже. Одно плохо: места я тут ни хрена не знаю. Старик мне, конечно, рассказывал кое-что, вроде он лучше здесь ориентируется. Но ведь с собой его не возьмешь, какой из такого помощник – обуза только…
Главной проблемой для Игоря оказалась обувь. Перед тем как бросить в туннеле, в Рейхе с него, естественно, сняли ботинки: годной обувью в метро не разбрасывались. Профессор с большим скрипом, после долгих уговоров, одолжил ему разбитые бесформенные ботинки, которые держал про запас. И то только после того, как Васька намекнул: если Игорь останется босым и не сможет идти на вылазку, то завтра всем будет нечего жрать.
Пока шли по туннелю, Игорь не очень волновался. Васька уверенно двигался вперед, то и дело прислушиваясь. Но когда вышли на просторную пустую безмолвную станцию, Игорю стало не по себе. Луч фонарика выхватил из темноты осколки красивого разноцветного стекла, украшавшего стену. Станция выглядела
