лет не живут, неизвестно, намного ли чище стала вода. Впрочем, он решил, что после кипячения ее можно будет употреблять. Васька сидел, баюкая раненую ногу. Марина уже успела перевязать ее какими-то тряпками.
– Лишь бы железка не была отравленной, – мрачно сказал Профессор.
Васька помотал головой. Он беспокойно принюхивался.
– Ты говоришь, в эту реку раньше дерьмо сливали. Так это мы по нему вчера шли?
– Да с тех пор уже двадцать лет прошло, – пробурчал Профессор. – Оно уж давно превратилось в удобрения.
Но Ваську это не успокоило.
– Вот только этого не хватало – утонуть напоследок в дерьме, – фыркнул он. Профессор с опаской покосился на него, ожидая очередной вспышки Васькиного гнева.
– Как ночь прошла, спокойно? – спросил Игорь у Марины.
Та рассказала, что, в общем, спокойно. Если не считать того, что она вдруг услышала чавкающие звуки, а потом увидела слабый луч фонарика. На ее глазах мимо по противоположному берегу прошел человек в странной одежде, измазанной грязью, и, не обращая никакого внимания ни на нее, ни на спящих, убрел куда-то вверх по течению.
– Профессор сказал, что раньше сюда сверху сбрасывали трупы убитых и ограбленных. Может, это призрак был? – совершенно серьезно предположила Марина.
Васька, несмотря на то что имел бледный вид, не упустил случая покрутить пальцем у виска.
Игорь подивился другому. Он, конечно, в призраков не верил, возможно, Марина опять сочиняла. А могло быть и так, что какой-то человек действительно прошел мимо по своим делам. Почему бы здешним подземельям и не быть обитаемыми? Но если Марина действительно видела странного человека – или ей показалось, что видела – почему не подняла крик, не забилась в истерике, не перебудила тут же всех? Девять из десяти его знакомых женщин поступили бы именно так. Эта особа не переставала его удивлять – при всей своей болтливости и кажущемся легкомыслии она оказалась довольно хладнокровной.
Пока горел небольшой костер, Марина с Женей ухитрились не только вскипятить воду и сделать чай, но и сварить из крупы что-то вроде каши, сдобрив ее содержимым одной из железных банок. И вскоре, перекусив, все повеселели. Надо было двигаться дальше, но из-за раненой ноги Васька мог лишь еле-еле ковылять. Из найденной на берегу палки ему соорудили плохонький кривой костыль и потихоньку тронулись в путь.
Места здесь были интересные. Бетонные стены кое-где выкрошились, так что торчали куски железной арматуры. Сверху свисала бахрома из корней деревьев, пробившихся сюда, иногда настолько густая, что даже приходилось раздвигать руками. А один раз дорогу преградили такие могучие корни, что Игорю пришлось пилить один из них Васькиным ножом, чтобы освободить проход. Потом Васька указал всем на огромный вырост серо-белого цвета, торчащий прямо на стене. Профессор, разглядев его, пришел к выводу, что это гриб. Правда на вопрос, съедобен ли он, уклончиво ответил,
