наверняка и чтобы все чисто было.
– Да, я все понял.
– Если будут следы, гони джип в гараж… ну, ты знаешь куда, и пусть Петруха со всем разберется. Но остановись и посмотри сразу, понял?
– Не боись, шеф!
– Ну давай, брателла, я в тебя верю!
– Спасибо.
«Лексус» стремительно обогнал машину Болдигова и затем перестроился в его ряд, оказавшись прямо перед капотом. Допотопная «хонда» перед «лексусом» ехала очень медленно, и тому пришлось резко сбросить скорость.
Болдигов продолжал движение как ни в чем не бывало, раздумывая о том, когда же он сможет позволить себе такую тачку. А до нее уже оставались считаные сантиметры. Болдигов резко нажал на тормоза и чуть не впечатался головой в лобовуху.
К счастью, обошлось, машины благополучно разъехались. Болдигов радостно выматерился.
Конечно, он даже не подумал о том, что эта авария – если бы она все-таки случилась – могла спасти ему жизнь. Но разве может человек ведать обо всех сложных причинно-следственных связях, которыми пронизан этот мир?
Спустя пару километров Болдигов вспомнил о том, что собирался поужинать. Он стал выискивать на обочине подходящий объект придорожного сервиса.
Уплетая борщ, Болдигов снова подумал о Париже. Радостное восприятие жизни потихоньку к нему возвращалось, но, увы, ненадолго.
«Что ж, кажется, теперь все ясно, – заключил Муму, швыряя окурок в урну возле безлюдной проходной какого-то завода. – То есть ясно, что ничего не ясно. Но ясность – это всегда хорошо».
Он выбрался из своей берлоги ближе к вечеру, чтобы подышать свежим майским воздухом и переварить добытую прошлой ночью информацию. Она была весьма скудной. Но все же имела некоторое отношение к делу.
«Этот жирный кролик, которого мы вчера пощекотали за яйца, – мелкая сошка, – продолжал размышлять Дорогин. – Как и тот мент, с которым мне в самом скором времени надо бы познакомиться».
Муму специально выбрал для прогулки самые безлюдные места. Уличный шум мыслительному процессу не способствовал.
Поблизости от квартиры, которую снимал Дорогин, начиналась промзона. Рабочий день уже давно закончился, и теперь здесь не было ни души, как будто цивилизация давно покинула эти края.
«Это клубок ниток, – думал он, – и его предстоит распутать. Главное, чтобы ниточка внезапно не оборвалась. Как говорил Остап Бендер, главное – не умирайте от удара».
Дойдя до угла серого забора, Дорогин повернул направо, раздумывая о планах на завтра. Опер со стажем – это задача посложнее, чем научный сотрудник. И здесь необходим особый подход.
Улочка привела его к развилке. Направо была Третья Фабричная – название многообещающее. Налево – Байкало-Амурская. Дорогин выбрал северную романтику.
На окраине промзоны находился зачуханный интернат какого-то вуза. Проходя мимо, Муму уловил жуткие запахи из кухни и услышал
