адания, темы для сочинений, лучшие роли в школьных постановках. Не скажу, что мы чаще тянули руку на уроках, но спрашивали нас как будто чаще. Сейчас я пытаюсь осознать это и попробовать объяснить: что это? Естественная компенсация и попытка выделяться в социуме? Или одно является следствием другого, а не наоборот? Не исключаю, что это всего лишь игра моей памяти, которая выделила маркером только примечательные воспоминания, делая всё остальное блёклым и скучными. Всё может быть.
Мы многих злили даже будучи детьми. Я помню своего классного руководителя: она улыбалась, но смотрела с изо всех сил скрываемой ненавистью, и тогда я думала, что причина в нашей неугомонности и безбашенности. Она говорила язвительные вещи, к которым сложно было придраться по существу, но на деле слова её были пропитаны ядом. К старшим классам этот яд распространился и на других детей, умы которых оказались благодатной почвой для такой рассады. Но к тому времени мы уже научились распознавать своих и чужих, и это не имело никакого значения.
Большинству было всё равно – и это большая удача нашего детства и отрочества и большой бич нашего мира. Вежливое невнимание окружает нас в самые тяжелые моменты наших жизней – как огромные пласты стекловаты – мягкие теплые и предательски кажущиеся убежищем, а в итоге оставляющие саднящие невидимые ранки везде, где ты соприкасался с ними. Это звукоизоляция всего, что обществу неудобно знать. Лучше не замечать чего-то, что может заронить зерна сомнений в твою душу. Лучше жить в тихом спокойном уютном мирке, где абсолютно все – в порядке.
Травли в школе не было. Это было очень приличное заведение, в которое не так-то легко попасть, и соответственно поведение учеников регламентировалось рядом строгих правил. Несоблюдение каралось исключением, а исключение из школы означало массу проблем и головной боли для родителей – а вот тут-то ребёнка и могли начать травить. Но не в школе. Большинство из нас сумели избежать неприятных столкновений с бытовой ксенофобией: кто-то, просто соблюдая тишину и смиренность, кто-то, прикрываясь чем-то другим, кому-то просто везло. О далеко не всем. Оказало ли это влияние на нашу взрослую жизнь? Сложно сказать. Может быть еще рано говорить об этой взрослой жизни.
Я с нежностью вспоминаю тех, кому хватило либо ума, либо решимости открыто смотреть на нас и не отводить взгляда – учителя, другие дети. Они получали бонус за своё бесстрашие: соприкосновение с нашим ресурсом энергии самоусиления. Тяга к жизни вопреки несовершенству собственной подходящести сильна. Собирали когда-нибудь паззл с 1000 кусочков и каким-нибудь абстрактным изображением? Или картиной импрессионистов? Это сродни тому, как немного неподходящую деталь паззла можно-таки впихнуть в общую картину, если приложить чуть больше усилий. Сложится ли при этом общая картина правильно? Разумеется, нет. Но кусочек мозаики стремится занять какое-нибудь место, на нём настолько неясный рисунок – то ли небо, то ли рябь воды, то ли листва – что сложно даже понять из какой он части, куда его примерять? Остаётся только вслепую пытаться подойти то тут то там.
Не все мы были изгоями. Почти у всех и почти всегда у нас была обычная жизнь, временами выдававшая фортеля, о которых не обязательно было никому знать вот и всё. На самом деле теперь оглядываясь назад, я понимаю, что следует благодарить судьбу за эти выкидоны. Они служили ориентирами и признаками того, что ты все ещё следуешь своему пути. Как только становилось слишком тихо – это был верный знак тупика. Кто-то искал именно таких поворотов – уютное ничто, ничего не требующее и не ждущее от тебя. Ну а кто-то застревал в них в недоумении: я вроде бы правильно шёл, что я делаю в этом районе?
Справедливо будет спросить: чем плохо спокойствие? Не все ли его ищут? Возможно. Но я знаю так много людей, в поисках тихой гавани нашедших ещё более тихое болото. Нужно уметь отличать болотную трясину, тишайше тянущую тебя вниз, от чистой и светлой воды – на которой можно раскинув руки лежать, покачиваясь на волне как на ладони мира, безмятежно и спокойно. Какой водоворот вынес тебя в эту воду, где ты плыл, прежде чем вынырнуть здесь. Дыши полной грудью, распахни глаза – твой путь привёл тебя сюда сам.
ЧАСТЬ 1. Школа
Глава 1. Аня
Начать, наверное, надо с того места, где началась моя дружба с Натой – линейки в 1 классе. У неё были длинные, красивые волосы и очаровательный бант, но он ни в какое сравнение не шёл с её потрясающей улыбкой и огромными глазами – я часто пересматриваю наши фотографии того дня и до сих пор не могу налюбоваться на эту картинку.
Мы стояли рядом и слушали директора школы: все эти слова были приготовлены понарошку для нас, а на самом деле целевой аудиторией были родители. Мамы и папы, бабушки и дедушки слушали, как хозяйка настоящего Лицея обращается вот так, по-серьёзному и по-настоящему к их деткам. Наигранно доверительная речь, напускная заботливость и вовлечённость – призваны были расположить взрослых и окончательно убедиться, что членские взносы и многочисленная подготовка оказались действительно ценной инвестицией. Дети не понимали ничего.
Нас
