к свету.
Когда-то же должно было прекратиться это представление из хаотично мелькавших перед глазами пятен света.
– Эй-эй-эй!
Пользуясь своей любимой схемой, я прыгнула на очередного человека, повалила его и побежала дальше. Зрение почти восстановилось.
– Но… где же я?
Мимо проносились извилистые коридоры и лестницы. Местные надсмотрщики, явно не привычные к побегам, чаще расступались на пути, прежде чем мне действительно приходилось что-то предпринимать. Охранники были одеты очень странно и не носили оружия – необычно для тюрьмы ордена. Конечно, я никогда не оказывалась прежде за решеткой, но разве «синие плащи» не придумали бы какой-то изощренный способ, чтобы удержать ненавистных тварей в клетках? И почему я вообще была до сих пор жива? Что же это за место?
Может, какая-та база, где ставили жуткие эксперименты над Огаями? Нет, я, разумеется, не верила в подобное, но людям все что угодно могло в голову прийти. Никогда не знаешь, чего ожидать. И почему тогда еще нет рева сирены, а меня не пытается повязать несколько десятков вооруженный до зубов надсмотрщиков?
Я боком налетела на дверь и оказалась в просторном холле. Здесь горело не только искусственное освещение, но и… о, да! Окна! И двойные парадные двери! Ура!
– А-а-а! – пронзительный визг принадлежал некрасивой женщине, сидевшей за заваленным хламом столом.
Ее крик подхватили остальные присутствующие в холе: мужчина, две женщины и… маленькая девочка? От удивления я остановилась как вкопанная.
– Мама! Мама!
«Какой ужас», – пронеслось у меня в голове. – «Люди приводят своих детей смотреть на умирающих Огаев. Вот изверги!»
– Не подходи к нам! – бросила мне женщина, вставая перед дочкой и тыча в мою сторону зонтом. Грозное оружие, ничего не скажешь. – Уберите кто-нибудь бешенное животное! Уберите сейчас же!
Все это сопровождалось криками, шумом, возней. Голова начала раскалываться. Я взвыла, надеясь, что они заткнутся.
– Мама! Это тетенька!
– Какая тетенька?! Не подходи, собака укусит тебя! Она бешенная!
– Уберите животное! Кто-нибудь!
– Да, замолкните уже!
При виде говорящей псины женщина побледнела, а пожилая дама, все это время крестившаяся в углу и взывавшая на помощь Сияющих, потеряла сознание.
Крики, визг. Я не понимала, что происходит. Какая я им собака? Я Огай, и нечего оскорблять меня! Даже если я оказалась в таком месте, это вовсе не дает им право говорить обо мне в таком тоне.
Собрав остаток сил, я побежала к выходу, но его перегородил лысый, коренастый надсмотрщик. В руках у него было странное оружие, внешне похоже на палку, при помощи которой отлавливают собак. Он улыбнулся щербатым ртом, и я зарычала в ответ.
– Тихо-тихо, – повторял человек, делая руками странные пассы и медленно приближаясь, выставив палку вперед. Я сконцентрировалась на враге.
«Нужно
