Еще никому не удавалось подкрасться к нему незамеченным… Пальцы, холодные, как у самой Тааль, ухватили Эадана за ноги и потянули куда-то. Он понял: его тащат обратно в болото. Элайры Ддава вышли из Мундейре со своими призрачными факелами и утаскивают его обратно в болото. «От них не вырваться», – подумал Эадан – и черная трясина сомкнулась над ним.
Глава 3
Чье-то дыхание касалось его лица – первое, что Эадан ощутил после черноты и тишины беспамятства. Он лежал на теплом каменном полу; было душно, пахло болотом и дымом. В голове нарастал гул – пульсируя, он приближался, становился громче, громче, громче… Эадан застонал. Он вспомнил трясину Мундейре, как он тонул в омерзительно-теплой густой жиже, а дальше – ничего. Во рту все еще стоял отвратительный привкус болотной воды, смешиваясь со вкусом крови. Нечто влажное, липкое – руки, а быть может, губы – касалось его лица и голого тела. Эадану пришло на ум, что он, верно, лежит на дне Мундейре и рабыни Ддава, утопленницы с растрепанными волосами и мутными мертвыми глазами, целуют его. Они прижимались к нему и обвивали руками его шею. «Ну уж нет, проклятые мертвячки, я еще жив!» – крикнул им Эадан, но не услышал своего голоса. Он взбрыкнул, вырываясь из гибельных объятий, – утопленница глухо охнула и исчезла в пучине – и Эадан бросился бежать.
Тело не слушалось, Эадан двигался медленно, неуклюже – наверное, так и бывает, когда ты во владениях Ддава. Уже отбежав, как ему думалось, на порядочное расстояние, он обнаружил, что на самом деле ползет на четвереньках. Теперь Эадан видел, что, спасаясь от утопленниц, забрался в чье-то жилище: пол был каменным, а стены и свод – земляными, и на стенах плясали красные отблески пламени. Он уже был здесь, вспомнил Эадан, – был, когда выбрался из болота; да, он не утонул тогда в Мундейре, а выбрался на теплый мшистый камень и нашел землянку, а потом… Эадан наклонил голову, дожидаясь, когда голова перестанет кружиться и стены, плавающие перед глазами из стороны в сторону, остановятся.
Позади он слышал тяжелое дыхание и стоны – дрожащие, жалобные, оттого еще более жуткие. Существо, которое он ударил ногой, скорчилось в темноте. Эадан испугался. Его рука метнулась к поясу, где в кожаных ножнах висел нож, но ни ножен, ни пояса, ни даже одежды на нем не оказалось; да и поможет ли обыкновенное оружие против кого-то из Младших? Эадан впился взглядом в фигуру за кругом света от костра. Тварь казалась хилой, и ростом была куда ниже Эадана, но кто знает, каковы ее темные колдовские силы… Что она там делает? Затаилась во мраке и выжидает… Хочет, чтобы Эадан подошел к ней. Тогда болотная тварь бросится на него и задушит. «Не дождешься, Ддавово отродье», – мрачно подумал Эадан, отползая еще дальше. Вдруг пол закончился – и Эадан, перекувыркнувшись, грохнулся спиной о камень.
Со страху ему почудилось, что он рухнул в бездну, но когда он приподнял звенящую от боли голову и взглянул вверх, то понял, что свалился с невысокого приступка. Под руками что-то скользило и
