– обвинили меня. Что тут скажешь, воруют ведь вичи наших вояк. Я, как непосредственный командир, должен был его контролировать. Должен! Но я же не нянька, ходить за ним по пятам.
А может, он сам дезертировал? Кто сейчас будет разбираться?
Может, и врут те, кто доказывает с пеной у рта, что доходяги крадут здоровых крепких парней. Ведь список исчезнувших заградителей постоянно растет. Исчезают только молодые и здоровые. Почему бы не предположить, что их утаскивают вичи в свои катакомбы. Правда это или нет, но бойцы исчезают, а разговоры ведутся. Даже в нашем гарнизоне за последний год больше ста человек пропало. И это притом, что дееспособных бойцов у нас в гарнизоне сейчас всего несколько сотен осталось. Новобранцев и запасников полно, хромых, убогих – каждый второй, а действующих опытных вояк – с гулькин нос.
Так что задерживался я в лейтенантах оба раза недолго. Ни дня в офицерском общежитии не прожил. Не успевал вселиться даже. Да и ладно – не жили красиво, не будем привыкать.
Рожденный заградителем не станет чистильщиком, говорит Марта, когда мы обсуждаем мою карьеру. Зачем тебе это? Может, займешься чем-нибудь другим? Есть же дела и у гражданских.
Не знаю, может она права, может, не мое это! Но и отец мой был отменным бойцом, и я с самого детства рядом с армейскими. Нет! Кем я еще могу быть? Мерзкие мысли! Лезут в голову, выбирая самый неподходящий момент, сбивают с толку.
Марта – моя девушка. Мы познакомились пять лет назад, когда я спас ее от инфицированных. Возвращаясь с курсов определителей, в соседней подворотне я услышал крики. Конечно же, я поспешил на помощь, и в тот момент, когда прибыл на место, самый здоровый вича… Черт! Здоровый вича – смешно получается. В общем, подоспел я вовремя. Заразные подонки пытались изнасиловать бедную девушку. А может, это были дикие вичи. Живут же такие в развалинах, пока мы их не поймаем и не отправим в карантин.
Раскидал я ублюдков без особого труда. Не зря же всю свою сознательную жизнь занимался рукопашкой. В наше время – хочешь жить, умей постоять за себя. Кругом враги, даже тот, кого сегодня считаешь другом, может завтра ударить в спину, за… да мало ли за что! За бутылку перегона с бодуна пристрелит, не задумываясь, за теплые шмотки зимой, за пачку махорки.
Злобные лица и сейчас стоят у меня перед глазами. Таких тварей я не видел ни до, ни после того случая. Синие, опухшие, покрытые жуткими язвами – как в дурном сне. Хотя, и в самом страшном сне не увидишь столь отвратительных физиономий. Короче, судя по описаниям в старых учебниках, это были больные на последней стадии СПИДа, дай бог памяти… а, вот – термальной! То есть амба сволочам, конец скоро должен прийти. А они? Вместо того, чтобы лежать и подыхать где-нибудь в темном туннеле подземки или прятаться в развалинах, лезут в жилую зону – к здоровым их тянет, видишь ли.
А действительно, что же гонит их на открытый воздух? Ведь здесь в любой момент можно пулю в лоб схлопотать. Любой заградитель, чуточку сдрейфив, рванет спусковой
