а способ сексуального удовлетворения Марины выглядел, как некое отклонение от общепринятой нормы, которое я для себя назвала женским эксгибиционизмом. С подобным своеобразием у мужчин я знакома давно – даже в нашей глухой провинции нашлась пара экземпляров, напугавших меня когда-то в подростковом возрасте к их глубокому удовлетворению, но то, что такое может случаться и с женщинами, я узнала благодаря Марине. Она не распахивала полы верхней одежды для сексуального возбуждения и получения удовольствия, а просто направлялась к мужчине, стреляя глазками и мурлыкая какую-нибудь ерунду, и когда он в качестве логического продолжения её заигрываний предлагал свои услуги, возмущалась и удалялась, к крайнему недоумению несостоявшегося кавалера. Это расценивалось Мариной не только как грубое посягательство на женскую честь, от которого далеко не каждый мужчина в данном случае сможет удержаться, но и как очередная закономерная победа её неотразимости и совершенства. А утро в рабочем кабинете как правило начиналось с очередного рассказа о новой «звёздочки на бампере»:
– Хожу вчера по магазину. Подходит ко мне мужик и говорит: «Я тебя хочу» и смотрит так, как будто сейчас съест. А я испугалась до смерти, а сама ему в ответ: «А я тебя – нет», и бегом оттуда.
Марина могла часами выяснять отношения по телефону с «продинамленными» мужчинами, соблазнёнными и тут же отвергнутыми ею накануне, а нам в очередной раз приходилось выслушивать возмущённые оправдания честной замужней женщины, которой накануне опять пришлось отбиваться от навязчивых мужских притязаний, пока вконец озверевшая Тамара, стараясь держаться максимально спокойно, не просила её освободить телефон для служебного пользования.
Марина влетала в кабинет, возвращаясь с очередной пробежки по цехам, красная и запыхавшаяся, со всеми признаками спасшейся от опасного преследования, устало плюхалась на стул и, чтобы справиться с невыносимым волнением, быстро забрасывала в рот конфеты из пакета, который для этих случаев всегда хранился в ящике стола. Это значило, что охота удалась и весь рабочий день пройдёт тихо и спокойно. Если же встреченные в течение рабочего дня мужчины равнодушно пропускали её игру и даже отворачивались, Марина возвращалась на своё рабочее место потухшей и раздражённой, и в этот день к ней стоило обращаться только в случаях острой необходимости, а по возвращении домой её молодого мужа ждала очередная разборка по малейшему поводу.
Первый муж Марины долго терпел насмешки от родных и знакомых по поводу странного поведения своей жены, но однажды не выдержал и, когда однажды она, счастливая и удовлетворённая, вернулась вечером домой, смачно выругался и замахнулся. Возмущённая и незаслуженно обиженная Марина тут же переехала с маленьким сыном к матери, а вскоре развелась и срочно вышла замуж за молодого парня, гораздо младше её, соблазнённого уже отработанным способом.
– А что мне оставалось? Должна же я где-то жить, – оправдывала свою поспешность Марина.
Её
