Ну уж нет. Она любит Лешу. Она своей жизнью обязана только ему. Это он – незнакомый, чужой, но не равнодушный к чужому горю молодой человек – принес ее на руках в больницу. Это он – напористый, отстаивающий свою правоту и право действия человек – смог сделать так, что вся больница встала на ее спасение. Это он настоял и участвовал в операции, а после просидел все ночи у ее постели. Это он кормил ее с ложки, помогал встать на ноги и учил ходить. Это он забирал из больницы домой и решал ее с братом дальнейшую судьбу. И сейчас, когда они с братом наконец стали жить нормально, когда она смогла любить и быть любимой, появляется ЭТО, называя себя матерью, и хочет разорвать, растоптать, уничтожить все. Ну нет. Она, несмотря ни на что и ни на кого, не отдаст свое счастье. И, стоя, смотря на мать, она не собиралась быть жалкой, всепрощающей и слабой.
– Нет. Не отдам, – сказала сама себе Вера. – Я прошу тебя покинуть наш дом и более никогда здесь не появляться, – сказала она, протягивая руку по направлению к входной двери.
– Ты мать свою выгоняешь из дому? Я же тебя родила, выучила, на ноги поставила. А ты? Неблагодарная. И брата чему учишь? – стала идти в наступление мать.
– Это все? Родила? Ты забыла, как ты меня в детстве называла? Напомнить? Ты ни меня, ни Вовку никогда не любила. Ты всегда пила, гуляла, оставляя нас в холодной избе без воды и еды. Мы с Вовкой по двое суток сидели в закрытом на замок доме. Зимой я в школу ходила в летней куртке и без чулок, потому что у тебя деньги уходили на водку. Ты разгуливала, никогда не думая о нас. Еще припоминать, какая ты мать? Убирайся. Видеть тебя не желаю.
Женщина, открыв рот и вдохнув воздух, хотела, видимо, еще что-то сказать, как вдруг обмякла и упала на пол.
В комнате повисла тишина.
– Что с ней? – спросил Вовка.
Леша подошел, посмотрел, взял руку, пощупал пульс, наклонился и сказал:
– Похоже, обморок. Вовка, принеси стакан воды.
Сбрызнув ее лицо водой, похлопав по щекам, приведя ее в чувства, Алексей встал с пола.
– С такими никогда ничего не бывает. С них как с гуся вода, – спокойно сказала Вера, глядя на сидевшую на полу мать. – Вставай, нечего здесь валяться. Это не мостовая, на который ты привыкла лежать, пока забулдыги тебя не подберут. Уходи. Разжалобить не получится. Хватит здесь цирк устраивать.
И, подбоченившись, продолжала стоять и смотреть на мать.
– А мне некуда идти. Я к вам приехала. Вы мои дети.
– Мне что, тебя вытаскивать из дома? – сказала Вера. – Ты здесь не останешься. Я сказала: У-ХО-ДИ. И точка на этом.
Алексей стоял возле стены, смотрел и слушал весь этот разговор. Да, Вера во многом была права. Но это мать.
«Как поступить? Что надо в таких случаях говорить? Кого поддержать?» Он не знал.
И вдруг Вовка встал на сторону Веры.
– Мы лучше уж дальше будем здесь жить сами. Уходи. Езжай домой. Дом стоит. Мы с Лешей подремонтировали там все, – подошел и прижался
