я
Каждый день я приходила к тебе.
Говорила, и ты не пропускал ни одного слова. Слушала, затаив дыхание, твои рассказы. Ты открывал мне удивительный мир, ни на что не похожий, и я завороженно погружалась в него. С тобой я была такой искренней и свободной, что во мне расцветал собственный мир. Наши бури пели в унисон. Ты защищал меня от душной жары и холодного ветра. Каждый день я смеялась и плакала, и мои соленые слезы мешались с твоими. Ты был моим лучшим другом.
Каждую ночь я приходила к тебе.
Подходила очень близко, любовалась тобой. И чувствовала себя увиденной. Касалась тебя, и ты касался меня в ответ. Ты был нежен, страстен, непредсказуем. Мне было с тобой жарко, холодно, уютно, страшно, радостно, горько – но всегда потрясающе. Я была только твоей и чувствовала себя особенной. Единственной.
А потом… я потеряла дорогу в тумане.
Куда ни шла, он преграждал мне путь сплошной стеной. Я кричала и звала, но ответом была тишина. Ни свет, ни ветер не могли прогнать туман и вернуть мне тебя. Когда силы закончились, я позвала еще раз. Последний. И мне показалось, что я слышу ответ. Пришел ли он от тебя или из моего сердца, не знаю. Но надежда сильнее всех чувств.
Я сяду здесь на песке пустыни и буду ждать, когда он снова станет песком берега и я увижу тебя, мое море.
Песня беседы
– Море, море, что ты шепчешь, о чем поешь свои волны-песни?
– О твоей душе, о моих водах, о твоих бурях, о моих мыслях, о твоей жизни, о моей вечной…
– Море, море, солью пахнешь, запах жизни, запах смерти, тобой рожденные к тебе вернутся, морские травы цветут сквозь воду, лучом согретые, на солнце сохнут.
– Я пахну ветром, лихой свободой, скрипучей снастью, смоленым боком, сосновой мачтой, матросов потом, порой на камбузе чашкой рома, кому дорогой, кому и домом.
– Море, море, я слышу чаек, их плач и крики меня печалят, а волны шепчут, и брызги плещут, а в бурю шум так нарастает, что все внутри меня стихает, и слышно песню твоей души, но удар грома велит: «Дыши!»
– Рокочет гром, знаю, тебе страшно, но ты плыви сквозь него отважно, пусть воет ветер, визжат канаты, но руки с руля убирать не надо, пусть камни со дна в волнах грохочут, но море тебя погубить не хочет, пущу корабль на тихий берег, где шепчет пена прибоя на мели шшш…
– Море, море, покину тебя и пойду босая, в шершавый песок стопу опуская, на гальке нагретой ее обжигая, по скалам полезу, по травам пойду, но лучше тебя никогда не найду.
Песня прощания
Спасибо, море. Я была счастлива с тобой и в тебе, мечтать и дурачиться, уставать и отдыхать. Я бы хотела остаться с тобой жить, но должна уйти на сушу, чтобы вернуться.
Если при следующей встрече ты будешь сердиться, я тихо посижу на берегу, глядя на твои волны. А потом подойду ближе и позволю им себя обрызгать. А если ты решишь равнодушно молчать, я брошусь в тебя с головой и буду плавать до изнеможения.
И каждый раз я буду ликовать, касаясь тебя, как в первый раз. Холодная пена острых гребней волн. Теплая нега ленивой воды у берега. Медленно зарыться пальцами в шершавый желтый песок. Окунуться скорее в нежную синюю гладь. В твоих водах я чувствую сразу свободу пустоты и твои плотные объятия.
Ты разное и всегда одно – только мое, потому что только для меня ты такое. Много лет я буду приходить к тебе, а потом однажды усну – и проснусь русалкой. Я люблю тебя, море.
Песня ветра
Ты не море, ты кит. Поднимаешься из глубины, красивый и мощный, выстреливаешь фонтан, сверкаешь на солнце, даешь себя коснуться ветру и ныряешь обратно.
Сколько бы ветер ни любовался тобой, как бы далеко ни разносил брызги, как бы нежно ни гладил тебя, он не может последовать за тобой.
Ветер помнит и ждет, он примчится туда, где ты вынырнешь снова. Проводит взглядом в прозрачной воде, но не поднимет волны, преследуя.
Там твоя жизнь, там ты настоящий, весь, целиком. Не отдельные проявления любит он, а целое, цельное, глубокое.
Ветер ничего не делает вполсилы. Если летит, то до края света, если замирает, то всюду, если плачет, то бурей, если шутит, то хлестко, если любит, то вечно.
Песня превращения
Она проснулась и сразу поняла: что-то не так. Неясное чувство тревоги было вызвано сном, обрывки которого она пыталась вспомнить, еще не открыв глаза. Но чем сильнее она старалась, тем быстрее ускользали образы, словно ловкие рыбки в синей воде.
Почему синей? Сквозь прикрытые веки свет ощущался именно синим, и она с любопытством огляделась. Ее окружали все мыслимые оттенки: от пронзительно-лазурного до глубокого бархатистого
