очень повезло – я как раз прихватил его с собой.
Криво улыбаюсь, буквально видя, как дверца ловушки захлопывается за моей спиной.
– Ну что ж, Кэт, мне пора. Встретимся здесь же завтра.
Я удивленно подняла брови:
– Ты даешь мне всего сутки?!
– Ты же знаешь, как быстро просачиваются слухи. А я не хочу, чтобы к твоему триумфальному приходу были готовы заранее.
Я чуть было не кинулась за уже удаляющейся грузной фигурой, как вдруг почувствовала – меня кусают за палец. Опустив голову, я встретилась с трагичным взглядом несчастного мыша.
– Скажи, а сумасшествие – это заразно, или у меня еще есть шанс остаться нормальным?
На выходе меня и вправду уже ждали – три наглые широко ухмыляющиеся рожи с чересчур уж загребущими ручонками. Вот по рукам они и получили. Пых, понимая, что он тут лишний и его могут задеть, следил за развитием событий с ближайшей крыши. Много времени это не заняло, я даже клинки пачкать не стала. И вот уже у заборчика, в ближайшей луже, под моросящим дождем лежат все трое – в надежной и долговременной отключке. Мышь немедленно перелетел обратно ко мне, только устроился в этот раз на макушке под капюшоном, заявив, что так – теплее.
Мокро.
Угу, а то, что вода с его намокшей шкурки течет мне прямо за шиворот, его, конечно, не интересовало.
Я решила не заходить домой, а сразу и отправиться к дворцу. Сжимая в кулаке переданную менялой карту в виде горошины, терпеливо ожидала, пока все знания улягутся в голове. Вскоре процесс наконец-то закончился, горошина истаяла, не оставив после себя и следа, а перед глазами еще некоторое время, слегка перекрывая окружающее восприятие, виднелись смутные очертания коридоров дворца и жирная красная линия, ведущая от одной из его стен к огромному помещению в подвале, гордо именующемуся хранилищем.
Поделившись впечатлениями с мышом, я предложила сразу идти к стене.
– А как ты ров с отравленной водой пресечешь? А как на стену влезешь? Или ты уже научилась летать? – язвительно поинтересовался Пых.
– Ты прав. Может, тогда ты слетаешь? Я тебе все подробно опишу, кубок ведь не очень тяжелый.
Мышь удивленно замер, а потом еще минут десять возмущался, что он никуда, никогда, ни за что один не полезет, и вообще я – наглый эксплуататор…
– …Ты согласилась на это безумие, ты и иди!
Я фыркнула:
– Трусишка.
– Кто? – поразился Пых.
– Ты.
– Я?!
– Ну не я же испугалась – всего-то пройтись по двум-трем коридорам и стащить один несчастный стакан.
– Что?! Так, все, давай сюда свою карту – сам полечу и все принесу, я не ТРУС!!!
– Не могу.
– Чего не можешь?!
– Карту дать. Я ее уже активировала.
– Так, ну и кто из нас идиот?
– Я не говорила «идиот», я сказала…
– Сказала не сказала, – все, пришли.
Удивленно останавливаюсь и озираюсь
