фотографии у главного редактора и впился в них. Да, это было то, что он искал. Облегченно вздохнув, он улыбнулся, увидев среди прочего компромата порнографические снимки.
– Любитель?
Гришин не понял, что подразумевал гость под словом «любитель», и глупо улыбнулся.
– Не понял…
– Это неважно, – махнул рукой старик. – Кто снимал?
Гришин прекрасно знал автора снимков, но по своей натуре был расчетлив и прижимист. Конечно, он мог бы сдать Кэт с потрохами, но ему пришла на ум мысль, что, лишившись фотографий, он все же сохранит негативы.
– Не знаю, – прикинулся простачком Петр Миронович, – прислали в редакцию по почте.
Полковник Сухой недоверчиво покачал головой и, хитро скривив тонкие губы, нагло усмехнулся.
– По почте?
– Да.
Вдруг полковник проворно (чего Гришин никак не мог ожидать от старика) наклонился к нему и с силой схватил за грудки.
– У меня нет времени на кроссворды! – прорычал Сухой. – Что это за инициалы «Е. Е.»?
Гришин не знал, что и ответить, но, соврав однажды, он невольно продолжал вести свою игру.
– Не знаю.
– Шлема, – вдруг окликнул товарища Макар, – посмотри…
Старик отпустил уже плохо соображавшего главного редактора и повернулся к бугаю. Тот держал листок бумаги, указывая толстым пальцем в одну точку.
– Что это?
– Ведомость.
Полковник бросил взгляд в указанное место в ведомости и прочитал вслух:
– Елизавета Ефимова…
Макар утвердительно кивнул головой.
– Два «Е», – самодовольно усмехнулся он, – разгадка с двумя неизвестными!
Старик удовлетворенно хлопнул приятеля по широкой спине и повернулся к редактору.
– Ефимова здесь?
– Да, но…
– Заткнись! – приказал Шлема. – Кто еще знает про эти фотографии?
Гришин энергично затряс вспотевшим двойным подбородком.
– Никто.
– Точно?
– Клянусь!
Старик повернулся к подручному.
– Найди два «Е», – холодно приказал полковник Макару. Он посмотрел на часы. – Всё! Время вышло!
– Понял, – коротко ответил здоровяк.
– Не оставляй хвостов.
Макар криво усмехнулся.
– Не сцы, командир!
Бугай сунул руку в карман и решительно вышел из кабинета. Решимость и недосказанность гостей, а возможно, и последняя фраза, брошенная суровым фээсбэшником, повергли в шок интеллигентного редактора.
– Что… что он сказал? – пробормотал пересохшими губами побледневший хозяин кабинета.
Шлема злорадно оскалился.
– Не сцы в муку, не делай пыли! – философски процитировал старик любимую
