ли?
– Забудь, – повторил Шмяк. – Говорю же, обознался.
Он оттолкнул тарелку, положил вилку, встал и, подойдя к комоду, вынул из верхнего ящика большой почтовый конверт из плотной бледно-желтой бумаги.
– Возьми, – сказал он, протягивая конверт Женьке. – Пускай до моей выписки у тебя побудет. А если что…
– Что «если что»? – не дождавшись продолжения, спросил Женька.
Шмяк со скрежетом потер щетинистый подбородок, пребывая в явном затруднении.
– Когда «если что» случится, ты это заметишь и поймешь, – сказал он.
– И что тогда?
– Конверт возьми, – сказал Шмяк и почти силой впихнул конверт Женьке в руки. По ощущению конверт был почти пустой; если в нем что-то и было, то это «что-то» размерами не превосходило сложенный вдвое лист писчей бумаги. Конверт был заклеен, а поперек клапана белела полоска бумаги, на которой виднелась чья-то витиеватая роспись. – Что тогда, что тогда… Сам сообразишь!
Он вернулся за стол, оставив слегка оторопевшего Женьку стоять посреди комнаты с конвертом в руках, взял вилку, но тут же с лязгом швырнул ее обратно.
– Ты пойми, Иваныч, – развернувшись к Женьке всем корпусом, почти просительно сказал он, – это по-настоящему важно. И ты, ежели что, действуй по обстановке. Не как сопливый пацан действуй, не как сын бездомной уборщицы – извини, конечно, но из песни слова не выкинешь, – а как взрослый, серьезный мужик.
– Гм, – сказал Женька.
– Только так, и не иначе, – серьезно сказал Шмяк. – И без никаких «гм». Понимаю, это нелегко. Но вот я тебя сейчас подучу. Просто представь, что ты – это не ты, а герой какой-нибудь книжки с приключениями. Или, скажем, одной из статей твоего Спасателя. И действуй соответственно. Как будто это не ты, а он. А ты сидишь дома на мягком диване, читаешь про него и восхищаешься: вот это парень! Вот жжет!
«Совсем свихнулся», – подумал Женька.
– Вам бы выспаться, – сказал он вслух, – отдохнуть…
– Да, пожалуй, не помешает, – неожиданно легко согласился Шмяк. – Ты иди, Иваныч. Я поем и лягу. А поднос в коридор выставлю, потом заберешь. Лады? Только без обид!
– Какие могут быть обиды? – пожал плечами Женька. – Приятного аппетита. И спокойной ночи.
Он направился к двери, но его остановил неожиданно резкий окрик Шмяка:
– Стоять, боец!
Женька замер на полушаге и осторожно обернулся.
– Конверт спрячь, – нормальным голосом сказал Шмяк.
Женька затолкал конверт за пазуху и вышел, чувствуя, как он покалывает кожу твердыми уголками. Очутившись в пустом, ярко освещенном коридоре, он услышал, как за спиной дважды клацнул запираемый дверной замок. Покосившись на укрепленную под потолком видеокамеру, Женька Соколкин одернул свитер и заторопился к лестнице: за всеми своими делами он до сих пор не сделал алгебру, а завтра ожидалась контрольная.
6
В
