ведь нет,
Но ты со мной,
Послушай:
Моя разлука,
Ты –
Тоска безликих дней.
Моя надежда,
Ты –
Померкший силуэт.
Ты
Превратилась в Тень,
Закравшуюся в душу.
Тебя ведь больше нет,
Но ты со мной,
Послушай:
Моя надежда,
Ты –
Померкший силуэт.
ПОСЛУШАЙ, ПОСЛУШАЙ
Послушай, послушай меня, друг мой,
Я не много скажу, ты лишь тихо меня послушай.
Покажу тебе дом я, стоящий в забвеньи, пустой,
Дом, в котором забыты когда-то в нём бывшие души.
В этот дом просто так ты не сможешь войти,
Я тебя проведу, отворив в его комнату двери,
Но из комнаты этой обратно не будет пути,
Так что можешь прилечь на привинченной к полу постели.
Здесь уныло и душно, и тени сползают вдоль стен,
А от сырости в старом матраце холодно;
Потолок закопчён и теснит попадающий в плен
Сквозь железо решёток луч пыльного ржавого золота.
И, в надежде взирая на призрачный свет,
Мир увидится нравственным, чистым, гуманным…
Но от страха, затмившего разум, спасения нет –
Так мечта вмиг окажется мыслью наивной и странной.
Ей представится, как умерщвляли невинных детей,
Как бросали в костёр пожелтевшие старые книги,
Как сжигали живыми замученных страхом людей… –
Их теперь не сжигают: теперь они просто безлики.
Ты один здесь, ты болен, но вера жива.
Что для веры быть может важнее культуры,
В чьей основе лежат из Завета слова
И язык не сгорающей литературы?
Ты послушай, послушай меня, мой друг:
Эти стены тебя не оставят уже в покое,
Ты попал в их немой заколдованный круг,
Где лишь тени, склонившись, безмолвно стоят над тобою.
ОДНАЖДЫ УТРОМ
Идёшь по улице
Абсолютно потерянный,
Никому не нужный,
Ничего не радует.
Хочется испариться,
Чтобы все умерли,
Апокалипсис –
То, что надо.
Знаешь, что ты
Ничего не значишь,
Что все не значат,
И будет лишь хуже.
Идёшь и идёшь,
Как будто маяча,
Среди теней,
Искажённых в лужах.
Конечная цель –
Сейчас
