– они были серебряными, длинными, как сосульки: кольцо и к нему подвешены цепочки разной длины.
– Хочешь, я тебе сама дам мои сережки?
– Нет, так я не хочу, – сказал Муся и встал. Он был высок и, наверное, силен, но Одноклеточная не боялась его по трем причинам: во-первых, доктор Лист, который не ошибается, сказал, что Муся безобиден; во-вторых, она боялась только тех людей, перед которыми чувствовала себя неловко, по неопытности не опасаясь физической угрозы; а в-третьих, конечно, сломанная ключица.
Муся подошел совсем близко и наклонился к ее уху.
– А теперь скажи мне, что такое добро? – попыталась остановить его Одноклеточная.
Муся не отвечал.
– Ну?
Муся укусил ее за ухо.
Потом, когда кровотечение остановили, а Мусю снова окунули в смирительный комбинезон, Одноклеточная поинтересовалась, что же произошло с ее сережкой. Ничего страшного – Муся пожевал ее и выплюнул. Сережку нашли в углу. Одноклеточная опасалась, что бедняга может проглотить металл. Остальное ее волновало меньше. Она высказала свое опасение и санитар посмотрел на нее с презрением, как на явную лицемерку. Она покраснела.
Люди стесняются своих самых прекрасных чувств так же сильно, как и самых мерзких. Те люди, которые имеют прекрасные чувства. Остальные не стесняются ничего.
Этим закончился второй день.
На третий день, двадцатого марта, Муся был прикован к столику за здоровую руку, а Одноклеточная старалась к нему не приближаться.
– Мне так неудобно, – сказал Муся.
– Ты сам виноват, не нужно было на меня набрасываться.
– Я не о том говорю, меня неудобно перевязали, все время болит спина. Отпусти меня.
– Нельзя, у тебя перелом ключицы, твои плечи должны быть отведены назад. Тебе продели под руками кольца и связали их сзади, а сверху сделали повязку. Так надо.
– Значит, это не навсегда?
– Нет, но на несколько недель.
– Я не буду тут ждать несколько недель.
– А что же ты будешь делать?
Муся замолчал и стал трещать пальцами. Он держался за каждый палец по очереди и был слышен довольно громкий треск.
– Зачем ты это делаешь? – спросила Одноклеточная. – Это плохо.
– Это тоже зло?
– Так не принято.
– А мне нравится и я буду, – сказал Муся. – Почему пальцы трещат?
– Я не знаю.
– А что же ты тогда делаешь?
– Я учу тебя жизни.
Муся пошевелил губами, это означало улыбку.
– Ты меня ничему не научишь, ты даже не знаешь, почему трещат пальцы. Когда-нибудь я тебя убью.
– За что? – удивилась Одноклеточная.
– За то, что ты со мной сделала. Я чувствую себя так, будто с меня содрали кожу. Я хочу, чтобы ты чувствовала то же самое. Я сдеру с тебя
