умный, добрый, весёлый, – включился внук в игру.
– А теперь на себя посмотри, сможешь ли ты защитить свой идеал от хулиганов? Сможешь ли рассказать ей о дальних мирах и о природе и тайнах земли?
– Для этого надо тренироваться и учиться. – Опустив голову сказал Никита.
– Ты прав, но, прежде всего, для этого нужно уметь правильно распределить своё время, а значит необходима самодисциплина и планирование. Значит ты должен протянуть нить от себя сегодняшнего к себе соответствующему своему идеалу, и приступить к восполнению недостающих деталей!
Никита выбрал место у берега поглубже и окунул голову в воду, дед одел носки и кроссовки на ещё сырые ноги, и они снова двинулись в путь. Идя впереди и не оборачиваясь словно обращаясь к кому-то в небе, он произнёс:
– Как струна чтобы зазвучать должна непременно быть натянута от чего к чему-то, так и человек посредством самодисциплины и самообразования должен тянуть нить от себя сегодняшнего к себе будущему, но многие люди живут, словно порванные струны в пространстве, скрутившись в свой тесный мирок перестав мечтать и стремиться к чему-то новому в своей жизни повседневности, сетуя на однообразие и безотрадность бытия.
Дед замолчал, и остаток пути двое шли молча, вдыхая аромат ещё свежих трав и думая каждый о своём. Лишь подойдя к калитке и отворив её, дед остановился и обратился к внуку с серьёзным выражением лица:
– Подходи очень серьёзно к выбору спутницы жизни, и деток своих научи этой ответственности перед родом. Я надеюсь, что буду иметь возможность, воплотиться среди твоих внуков или правнуков, и я хотел бы обладать достойным телом и без всяких наследственных болезней.
2
Всё было по душе Никите у деда, и близость к природе и пруд не вдалеке, и хороший собеседник, который, впрочем, больше молчал, а говорил, когда не был в настроении озорника, словно гвозди забивал, так весомы были его слова, когда он заводил речь о жизни на земле и в космосе. Одно было не мило юноше, это много работы на участке, вот и сейчас они с дедом меняли обветшавшие деревянные столбы у забора, ограждавшего дедовы насаждения.
– Смешной ты дед, говоришь – вообрази и будет тебе то и это, кабы всё так просто, так, наверное, у нас и коровы летали, по желанию какого-либо Иванушки-дурачка!
Поправляя столб в яме, и обкладывая его камнями, дед не спеша отвечал:
– Ты видно забыл вторую часть разговора – про натянутую струну, именно приложить усилия, иначе говоря, обострить волю, ибо люди на земле только учатся творить, и умеют обострить волю только через физические усилия, не умея ещё пользоваться духовной силой. Твоё сознание как бескрайнее снежное поле, ты наклонился и взял этот мягкий белый пух, и мускульным усилием слепил снежок, твоя реальность изменилась, что ты сделал? – Ты приложил волю. Скажу тебе по секрету, – дед прекратил свою работу, и, с напускной серьёзностью, приблизил уста к уху Никиты, – ни одно усилие воли на твоем снежном поле не останется без
