style="font-size:15px;"> – Да не рычи ты! Понял все! – я грубо отталкиваю его от себя.
– Манеры, – усмехается он, поглаживая грудь.
Перед тем как уйти, я нарочно плюнул мерзавцу в ноги, чтобы хоть как-то облегчить прилив ярости. Гера неприкосновенен, и прекрасно об этом знает, только поэтому гаденыш позволяет себе вредничать. Но порой все меняется: кто-то встает на ноги, кто-то в прыжке ломает эти ноги, кто-то вовсе их лишается. Пусть помнит об этом гнида.
Как же меня все бесит! Бесит Гера! Бесит пустота! Бесит то, что она смотрела на меня!
Что она знает?
Несмотря на гололед под ногами, я стремительно ускорял шаг. Если уж Гера не смог мне помочь, то родная комнатушка и стопка СD-дисков с любимой музыкой точно успокоят. Есть такие стены, что не давят, они укрывают, а мне срочно нужно укрыться. Затаиться. Спрятаться от этого мира, которому я не мил. Впрочем, наши чувства взаимны, поэтому я ускоряюсь.
Образовавшаяся на пути компания из двух парней и одной девчонки, на высоченных каблуках, как на ходулях, была дерзко раздвинута.
– Эй, гремлин, смотри куда прешь! – кинул один из них в спину.
Останавливаюсь. Закрываю глаза и протяжно выдыхаю, тем временем они продолжают кидать словесные камни:
– Чучело деревенское! Наверное, на электричку опаздывает!
– Ага, точно! Ты только посмотри в каких он лохмотьях! На базаре, видать, отоваривался! Езжай туда, откуда приехал, деревенщина!
Распахнув глаза, я подтянул бегунок на молнии до упора и поправил капюшон. Я сделал это неспроста – дал время исчезнуть искрам, что так игриво расплясались перед глазами.
Танец был что надо. Зажигательный.
Развернувшись, я попер на неприятелей, но когда один из них выставил вперед кулаки, то тут же осекся.
– Офигеть, это что…кулаки? – испугался я. – Ты показываешь мне кулаки, парень?
Это они?!
Явно недоумевая, борец затряс дурацкой шапкой с бубоном на нитке.
– Не бей меня, пожалуйста! Не бей! – умолял я, пряча лицо руками. – Боже, ты так меня пугаешь! Убери эти огромные кулаки!
Моя реакция заметно их воодушевила. Всех троих. Девчонка начала смелее разжевывать жвачку, а подбородки парней вздернулись.
– Я не буду тебя трогать, придурок, – скривился боксер и гордо отряхнул ладони. – Делать мне больше нечего, как об тебя мараться.
Друзья поддержали его смешками, а я решил остаться самим собой. Выпрямившись из унизительной позы, я как следует проработал шею, а потом вцепился в горло самого говорливого и буквально просверлил своим носом его нос.
Все моментально заткнулись.
– Не хочешь мараться, воробушек? – подразнил я, состроив сочувствующее лицо. – Испачкаться боишься?
Парень всячески скрывал свой испуг, но уже обмяк в моих руках.
– А вот я свинья та еще…
После этих слов я несколько раз ударил по
