– Регина поджала губы в поисках слов, – это удивительно, потому что очень на него не похоже! Продолжать дело жены, с которой жил как кошка с собакой – совсем не про моего деда.
Леопольд торчал в теплице и даже не обернулся, когда Сашка с Региной вошли. Старик ковырялся в дощатой кадке, брюзжа себе под нос. Ссохшийся, тощий он выглядел таким маленьким в широком инвалидном кресле; в добавок, тонул в проетой молью душегрейке, что любил надевать поверх протертого свитера с неясным геометрическим узором. Леопольд всегда мерз. Может, поэтому ему и нравилось возиться в теплицах. Нагретый влажный воздух пах землей и мхом. В ведерках, тазах, торфяных горшочках и подвесных кашпо зеленели ростки всевозможных сортов и подвидов растений.
– Дед, как называется этот цветок? – крикнул Сашка с другого конца теплицы. Дед мрачно покосился на него, словно раздумывая, стоит ли ответить, но все же пробурчал:
– Мезембриантимум. Известен также, как хрустальная ромашка. Мерзавец неприхотлив, но я ему не нравлюсь – взошел у меня лишь на третий год.
Тонкостволые орхидеи пестрели в центре теплицы, тут же садовые бегонии приветливо распушили свои красные листья. Тюльпаны пробуждались ото сна. На земле под столом, в деревянном дырчатом ящике клубни-луковицы выжидали погоды.
– Сегодня надо рассадить карликовые розы, – дед указал на пустые кадки у двери, – придется натаскать добротной земли из бочки, так что навостри мне рогульку. Леопольд сунул Сашке в руки садовый инструмент похожий на маленькие вилы.
– Не переживай дед, я притащу земли.
– Навостри рогульку. Навостри…
– Ты же будешь полдня возиться!
– Земля заиндевела, зубами грызть ее прикажешь!
– Хорошо, я навострю твою рогульку, только не кипятись, – Сашка взял инструмент и вышел из теплицы.
– Какой маленький росток. А так и тянется к солнцу, хоть стебелек тонок и лепестки желтоваты, – улыбнулась Регина, приглядываясь к горшочку с круглолистными цветами.
– Который? – внучка указала на горшок. Леопольд выдернул цветок и бросил под колеса кресла.
– Какой ты безжалостный, дед! – вскрикнула Регина.
– Да что ты знаешь о жалости! – дед рванул коляску, чтоб отдалиться от нее. Некоторое время он обиженно тряс губами, потом кивнул на дверь, за которой скрылся Сашка.
– Вздумала замуж за Исусика?
– Не язви.
– Он не больно-то хорош собой или у тебя с глазами беда? – дед внимательно следил, куда может привести его подтрунивание.
– Вот я и не хотела говорить, чтоб ты не обсмеял.
Но дед все донимал:
– Рожа щербатая, да сплошь мосол.
Вернулся Сашка и протянул Леопольду рогульку. Тот удовлетворенно покатил к бочке. Регина покачала головой и тихо, чтоб дед не слышал, проговорила:
– Папа не любит рассказывать
