короткую улицу с узким переулком, они оказались на рыночной площади. И вот тут у Демьяна от удивления «отвисла челюсть». Это главное железобетонное доказательство, что они в настоящем и достаточно большом для своего времени средневековом городе.
– Этого просто не может быть, – ошеломленно прошептал он, – я не могу в это поверить.
– Ну, а я что тебе говорил, брат, – восхищенно сказал где-то сбоку Бруно.
Рыночную площадь со всех сторон облепили невысокие двух- и трехэтажные дома. В основном с остроконечными крышами из почерневшей от времени черепицы. За ними высились острые шпили соборов и городской ратуши. У большинства домов последние этажи возведены из дерева, а над крышами, как деревья без кроны, торчали дымоходы. По-видимому, качество стекла оставляло желать лучшего и чтобы дать доступ солнечному свету в жилище, во многих домах створки решетчатых окон хозяева распахнули настежь. Первые этажи использовались хозяевами как торговые помещения или же сообразно ремеслу владельца: лавки, склады, конторы менял и ростовщиков, стряпчих, адвокатов. Здесь же небольшие помещения цирюльников, которые не только стригли, брили, завивали разогретыми на углях щипцами, распространяя вокруг запах паленых волос, но и оказывали медицинские услуги: рвали несчастным зубы, зашивали раны, вправляли вывихи. С ними соседствовали ряды пекарен, которые выставляли на прилавки круглые, как огромный речной камень хлеб, с черной коркой и ноздреватым донцем. В лавках продавались различные товары, начиная от шелковых тканей с Востока до кружев из Флоренции, Шантильи, Алансона. Оружие из Милана, цветное Муранское стекло из Венеции и предметы роскоши. Во многих лавках, где продавали металлические изделия, тут же слышен стук молотков и хриплое сипение горничных мехов. Над многими лавками, чтобы обозначить свою принадлежность к ремеслу, висели на железных штырях и роспусках деревянные вывески, где краской выведены название заведения или же рисунок, чаще написанный неумелой рукой самого владельца. Продукты же продавали на площади с крестьянских возов, уставленных большими плетеными корзинами. Здесь все, что выращивали в ближайших деревнях. Большие капустные кочаны белели, как отрубленные по приказу безжалостного Робеспьера головы роялистов. Большие и малые деревянные кадушки, глиняные горшки со свежим молоком и сыром стояли пирамидами. Мешки из грубой холстины, словно монахи францисканцы, выстроились рядами, предлагая покупателям купить брюкву, репу, яблоки, зерно. Возы с рыбой, которая на рассвете каким-то чудом была доставлена на рынок в более-менее свежем состоянии расторопными торговцами с побережья. И чтобы не купленная за день рыба не пропала, она потрошилась и солилась тут же на возах, прямо на рынке. Тут же продавалась блеющая, мычащая, и гогочущая живность, начиная от коров и заканчивая цыплятами кур. Особо стояли ряды мясников. Они важно опирались руками на прилавок в покоричневевших от их кровавой работы фартуках, держали в руках большие
