задолго до этого.
Город встречал их приветливо. Солнце садилось, и необычайно красивые домики утопали в теплых прощающихся лучах солнца. Цветы и деревья приобрели оттенок цвета неба, и Мелинде совершенно не хотелось, чтобы это когда- нибудь прекратилось.
– Вот бы идти так бесконечно, – лукаво подметил Люк, поглядывая на девочку.
– Да, Люк, ты прав, – с несвойственной ей серьезностью заявила Мелинда, – я никогда еще не видела такой красоты.
Люк тихонько порадовался за малышку и, споткнувшись о камень, сказал:
– Видишь, милая, этот камень? Он – часть этого города, и он здесь нужен, не смотря на то, что я о него споткнулся. Он как закат, или солнце, или дерево, он – часть большого механизма. Понимаешь?
– Кажется, да, – тихо ответила девочка.– Но где же люди?
– В этом городе есть обычай – провожать закат, когда все жители собираются в одном месте, чтобы это увидеть и помолчать.
– Какой красивый обычай, – восхитилась девочка.– Наверное, это очень красиво и радостно – молчать на закате…
И тут, откуда ни возьмись, на них свалился мохнатый и кричащий клубок чего- то определенно живого, скорее явно не в себе присутствующего существа, которое, приземлившись, продолжало безустанно кататься в разные стороны, словно куст перекатиполе и, неразборчиво то бормоча, то визжа, совершенно закружило и заморочило наших путешественников.
Мелинда и Люк безмолвно переглянулись. Причем девочка успела заметить, что она даже не испугалась.
Сумасшедшее существо резко остановилось. И перед ними возникла рыжая белка совершенно необычного вида. Ее шерсть была явно длиннее, чем у ее сородичей по виду, кое-где виднелись клоки бурой коричневой шерсти, а местами и совсем зияли пролысины. Глаза ее косили в разные стороны, передние зубы сильно выпирали вперед.
– Какая странная белка, не такая, как все знакомые мне ранее белки. Но это хорошо, я смогу не перепутать ее с другими живущими в этом городе белками, – сказала себе мысленно девочка.
– Я – Белка этого города, – начало наконец- то говорить, а не бормотать животное, – я несу бред и всякую несусветицу, всевозможную несуразицу и пустословицу. И я отведу вас туда, куда совсем не положено, не принято и не видано.
И Белка опять закружилась, забормотала и понеслась, словно маленький несущийся куст сухостоя в плену у бесконечного порыва ветра.
Друзья тихонько побрели за этим сумасшедшим существом.
– Скажи, Люк, в этом городе все такие странные? – спросила девочка.
– Странность – это всего лишь сторона кажущейся индивидуальности, так что она не менее или более странная, чем снег, идущий в полдень теплой июльской ночи.
И Люк громко захохотал, подпрыгнув и прокрутившись юлой в очередной раз. Это, как всегда, повеселило девочку и заставило оставить свои серьезные размышления
