к столу. Постояв и в задумчивости посмотрев на нетронутые закуски, король сел рядом с дочерью. Этикет не позволял ему даже прикоснуться к ней на людях, но велико было желание приобнять Гейару и успокоить – такая тоска читалась на молодом девичьем личике. Вместо этого король Корлимара лишь тихо спросил:
– И почему ты такая грустная? Вокруг праздник и веселье, и ты – их причина, но ты вовсе не выглядишь веселой. Что случилось? – его голос, обычно звучный, сейчас был приглушенным и мягким, карие глаза смотрели тепло и приветливо.
Гейара повернулась, тонкой рукой нервно поправила волосы:
– Со мной все в порядке, но мне скучно. Я понимаю, что празднование моего рождения для тебя лишь повод встретиться со своими уважаемыми друзьями, – нежный голосок был полон сарказма, – и решить немало важных проблем. Я понимаю, но мне противно улыбаться каждому корольку или графу, бегая между ними и тряся подолом платья. О, демоны, почему я должна притворяться, что мне нравится это… – Гейара бросила раздраженный взгляд на продолжавшего жевать барона, – Я принцесса или нет?!
Лобрив посерьезнел, заговорил строже:
– То, что ты принцесса, не подлежит сомнению. И как у принцессы, у тебя есть определенные обязанности, которые, хочешь ты того или нет, надо исполнять. Я и так стерпел твою вчерашнюю выходку, и вовсе не хочу, чтобы что-то подобное повторилось.
– Я не… – начала было Гейара, но отец тихо прервал ее, посмотрев на Пульдихия:
– И тебе стоит почтительнее относиться к нашим гостям. В конце концов, все мои переговоры я веду только ради тебя, потому что хочу оставить тебе добрые отношения с нашими соседями, ведь только тогда мы сможем жить в мире, едва-едва сложившемся после недавней войны моего отца, твоего деда. И ты должна догадываться, какие крупные споры были между потомками детей Ардинэльда во время раздела Империи. Тогда все обошлось относительно малой кровью, но это не значит, что все нынешние правители отказались от своих амбиций, лелеемых еще их предками. А каждый король, да и просто знатный вельможа, чрезвычайно горд и обидчив. Любое твое неосторожное слово или даже жест они могут воспринять как оскорбление – а история знает немало таких случаев. Я люблю тебя, но сейчас началась взрослая жизнь, жизнь будущего правителя. Ты уже должна понимать то, что с рождения была фигурой на этой сцене, и к тебе давно присматриваются. Потому, хоть я и многое тебе позволял раньше… Теперь пора меняться – детство кончилось. Потому не смей так говорить про гостей. Хотя бы при людях, – добавил он мягче, – Они…
– Ах перестань, – скривилась Гейара, – Меньше всего в свой праздник, до окончания которого и так осталось лишь два, или даже меньше, часа, я хочу слушать о всех этих… венценосцах. Если бы ты только знал, как мне скучно. Уж лучше бы я сидела в своих покоях, чем здесь.
– Но это невежливо – прятаться от гостей.
– Чьих
