детским сном.
* * *
Возглас Джеффа разорвал покой мирного сна.
– Просыпайся, скорее! Ты завтрак проспишь! Давай, уже восемь часов!
В сладкой дреме, еще не открыв глаз, Макс представил склонившегося над ним залихватского товарища. Кастелано метался по комнате, беспорядочно бросая в сумку тетрадки и книги, и подталкивал Макса с назойливостью мухи.
– Ты хочешь опоздать в первый же день?! – звонко восклицал Джефф. Зараженный возбужденностью друга, Макс наспех оделся, помылся, и они выбежали из комнаты. Пока Джефф запирал дверь, Макс прошелся к комнате Дианы. Заперто. Постучал в дверь Эммы, осторожно нажал на ручку. Заперто. Все уже на завтраке.
Погода стояла чудесная – солнце еще не пекло, но уже вовсю предвещало предстоящую жару, тиранической рукой вычистив небо до ослепительно-бирюзового блеска. Макс едва поспевал за пылко шагавшим, точно желавшим глубоко втоптать брусчатку другом.
Столовая Стенсфилда представляла собой громадное полукруглое помещение, по левой стороне которого тянулась длинная стойка с блюдами; все остальное пространство занимали столы – от двух до десятиместных. И конечно, – визитная карточка школы, – гигантский витраж по центру стены, пускающий поток летнего настроения. Диана, Эмма и Мари завтракали за круглым столом у витража.
– Идите к нам! – вытянув руку, позвала Диана. Эмма любезно улыбнулась знакомым, Мари застенчиво отвела взор. Когда пятерка сложилась вместе, пошли разговоры о вчерашней дискотеке и сегодняшних делах, сдобренные звоном приборов и прерываемые жеванием.
– Вы узнали, в какой группе учитесь? – спросила Эмма.
– Не успели, профессор, весь вечер промотались на дискотеке, – потупив взор, ответил Джефф.
– Как же иначе, – дерзко обронила Эмма. – А я внимательно читала фамилии. Со мной в первой группе Диана Назарян, Макс Манукян, – она неуверенно повела глазами на Макса и Джеффа. Манукян кивнул.
– Это я.
– Прости, еще не всех запомнила, – с полуулыбкой сказала Эмма. – И Джефф Кастелано.
– Все ты знаешь, – поддразнил Джефф и шутливо нахмурился. – Почему она все знает?
– Потому, что должна стать нашей старостой, – отчеканила Диана, повернулась к Мари. – А ты в какой группе?
– В третьей, – пискнула Мари.
– Жаль, что не вместе, – вздохнула Диана. Вероятно, скованность Мари долго смущала Джеффа, и он решил все прояснить.
– Почему ты такая запуганная? Ты что, боишься нас?
– Джефф! – угрожающе нахмурилась Диана и обняла раскрасневшуюся Мари за плечи. – Не обращай внимания. – Окинув друзей боевым взором, она заговорила громко и твердо: – Родители Мари умерли еще в середине девяностых во время вооруженного нападения на их дом в Пуэрто-Рико, и с пяти лет
