страхе дети,И с горестным прозреньем оглянусь
На прошлое: о, сон минут без счета,
Без смысла сон! Как жить, чему служить?
Тускнеет ржавой жизни позолота.
О, как мне больно жить, как странно жить!..
«О, бедный друг мой милый…»
О, бедный друг мой милый,
Не плачь, не плачь!
Кругом нас вид унылый
Пустынных дач.
День, точно майский, выпал,
Покой глубок!
Сентябрь листвой усыпал
В саду песок.
Я знаю – ты готова,
Так пусть же, пусть,
Пусть будет светлой снова,
Звенящей грусть!
Ни слов, ни слез, ни вздоха,
Гляди, – певуч
Из камня среди моха
Струится ключ.
И чтоб хватило силы,
Мне руку дай.
О, друг мой, друг мой милый,
Прощай, прощай!
«Всем уставшим легче было прежде…»
Всем уставшим легче было прежде;
Чтоб приют до радостной зари
Дать вконец измученной надежде,
Тихие цвели монастыри.
Желтый и зеленый бархат леса,
Яркие на бархате цветы
Свежей и таинственной завесой
Окружали тихие кресты.
Реяло торжественное ave,
Как поток хрустальный жизнь текла,
Радостные звуки Божьей славы
Далеко несли колокола.
Женщины, пресыщенные мукой,
– Горек жизни вкус им, мир их пуст —
Никогда не слышавшие звука
Слов, несущих нежность с милых уст.
И другие, те, чьи свет и пламя,
И любовь, и счастье позади,
У которых скорбными крестами
Сложенные руки на груди,
Все, кто клял отчаянья безбрежность
С болью перекошенным лицом
И кого тупая безнадежность
Окружила сомкнутым кольцом, —
Приходили, жили, догорали,
И синел их взор, яснел их дух,
Словно звуки робко замирали,
Чье дрожанье еле ловит слух…
…А теперь уж в мире нет жилища,
Где была бы скорбь ясна, тиха;
Как под сенью сельского кладбища,
Без заботы шумной, без греха.
Abbaye de Saint Wandrille
Вечер
Я люблю успокоенность тихого вечера,
Над рекою опаловость ласковых сумерек.
Вспоминать тебе некого, и любить тебе нечего,
Умири, Боже, душу твоего раба (и/мярек)!
Неба зелень, сиреневость между облак разорванных…
О, душа, не скорби, полюби успокоенность.
Облак нежных края потускнели узорные, —
Верь, не будет мучительно, ждет успенье благое нас.
Оно нежное, тихое, как сумерки смутное.
О, излиться, пролиться в мерцающей лирности,
Чтобы муки все замерли, чтобы чувства все умерли
В этой ясной всемирности, в этой тихой вечернести.
Март. На Сене
Разные
I.
