align="center">«Не все ли равно мне, где жить и томиться…»
Не всё ли равно мне, где жить и томиться
Любовью земной и печалью земной,
Откуда к безвестному страстно стремиться?
Ах, всё равно! всюду я буду молиться,
Любить красоту и дышать тишиной.
Россия далекая, образ твой помню,
Но вижу в мечтах столь прекрасной тебя,
Что, может быть, дома я был бы бездомней!..
Не всё ли равно мне, не всё ли равно мне,
Где верить в тебя мне, где помнить, любя?
А если забвенье в душе уничтожит
Тоску по тебе, неразумную боль, —
Что ж! Тем, кого совесть бессильно тревожит,
Кто биться не хочет, забыться не может,
Где жить и где быть им – не всё им равно ль?!
Здесь умного, бодрого гость я народа,
Здесь больше смеются и легче живут,
Светлей здесь, изящней и ярче природа,
Здесь даже на тюрьмах есть надпись «свобода»
И ласковей смерть и упорнее труд.
Здесь так же вдыхаю я полною грудью
И пряный и сладостный воздух весны.
Здесь так же иные бесценны мне люди,
И так же молюсь я о радостном чуде
И вижу тревожные, странные сны.
Весною и здесь благоуханные ночи
Полны до краев темнотой, тишиной,
Когда лишь приблизившись, милые очи
Влюбленные видят, а речи короче
И словно насыщены тьмою ночной.
И здесь буду жить я и, может быть, долго!
И здесь я умру, если так суждено…
Что ж кажется жизнь мне здесь бременем долга,
Что ж снится мне Север, Москва моя, Волга?!
И плачу во сне я… О, не всё ли равно!
Возвращение
Я вижу твое искаженное злобой и страстью лицо,
Россия, Россия!
К тебе приковало меня роковое какое кольцо?
Неразрывные цепи какие?
Я так стремился к тебе, и еле тебя узнаю:
Вдохновенную, мерзкую, злую, святую,
И, быть может, великую, только не ту, не мою,
А другую, другую!
«Не в светлый год, а в скорбный год…»
И. И. Фондаминскому
Не в светлый год, а в скорбный год
Вернулся я на Русь.
И вот живу, и вот, и вот
Кощунственно молюсь!
Благодарю Тебя, Господь,
Что дал Ты благо мне
Всё пережить и обороть
И быть в родной стране.
Благодарю свою судьбу,
Что кончен долгий сон,
Когда я заживо в гробу
Был тесном погребен.
И мир казался наг и пуст
И сух, как голый куст,
И воздух тяжко, душно густ
Для страдных, жадных уст.
Пусть услыхал я в злой июль,
Как пенье странных птиц,
Те свисты, всхлипы, взвизги пуль
На улицах столиц.
Услышал грохоты громов
И скрежеты зубов,
Как будто вои мертвецов,
Восставших из гробов.
Увидел бедную страну,
Страну
