говорю себе, что ни чего страшного не случилось, как-нибудь вытерплю, а там видно будет. Уж больно спокойный у меня нрав. Но это только на первых порах. Мне знакомы противоречия и не возможность сделать правильный выбор между смирением и действием. Отчасти я даже не знаю как себя вести в тех или иных ситуациях. И прислушиваюсь исключительно к зову сердца. Оно всегда подсказывает мне, что надо делать, а чего не стоит. Я даже толком в себе не разобрался, а уже пытаюсь судить других.
Жалобно просвистел гудок. Тронулись с места вагоны. Ритмично застучали колёса. И за окном поплыл грустный, осенний пейзаж. Серые здания тоскливо глядели на уходящую электричку, словно прощаясь, передавали последнее послание. Стройные ели неуклюже покачивались и тоже шептали прощальные слова. На переезде замерли автомобили с включенными фарами. Небо потускнело и накинуло на себя траурный платок. И неохотно выдавило из себя пару слезинок. Спустя мгновение они превратились в дождик. Шум колёс усиливался. Они набирали скорость. А по ту сторону пути растянулся хвойный лес с протоптанными тропинками. Кое-где сквозь деревья можно заметить, как мелькают огоньки ближайших деревень. А за ними разлилась речка. Она растянулась на сотни километров. Местами она суживается, затем расширяется и в конце впадает в другую реку. Лес скоро сменила бескрайняя степь. С обычными для неё курганами, холмами и болотами с низкорослым камышом. Дальше пошли дачи высокопоставленных, местных чиновников. Со стороны они напоминают оазис среди пустыни. Искусственное водохранилище, охраняемый пляж и автостоянка, даже катера есть для прогулки. Целый комплекс развлекательных заведений. А сами дачи одна другой краше. Веранды, балконы, каменные заборы, чугунные ворота, бассейны и даже площадки для гольфа есть. И сразу как в контраст им идут скромные лачуги бедняков. Закрытые ставни, прогнивший забор, съехавшая на одну сторону крыша и кругом одно лишь бездорожье. Ковыляет по нему хромая бабка, тащит два ведра воды из колодца. А рядом проезжает трактор.
Скоро в вагоне заиграла тоскливая музыка. Бродячие музыканты пришли просить милостыню. Один бренчал на гитаре и пел басом. Второй играл на флейте и держал пакет для сбора пожертвований. Они были одеты в гимнастёрку с орденами и пели о солдате, который навсегда остался лежать в чужом краю. Печальная песня ни кому из моих попутчиков не понравилась. Музыканты не получили за неё ни гроша. Но они и не расстроились. Поблагодарив за внимание и пожелав счастливого пути, они перешли в следующий вагон.
Затем вошла средних лет женщина в шерстяном платке и в засаленной фуфайке. Таща за собой клетчатую сумку, она предлагала купить вкусные, горячие пирожки. Я купил у неё четыре штуки с капустой и мясом. Они оказались настолько вкусными, что я не почувствовал как их съел. Они словно растаяли во рту. Голод мне не удалось утолить. И я пошёл перекурить в тамбур.
По собственному опыту я знал, что табак заглушает голод. И поэтому я неоднократно обращался к его услугам. Там
