ее земель, присоединили их к рейху. Оставалась небольшая территория, объявленная немцами «генерал-губернаторством». «Суверенитет над этой территорией принадлежит фюреру великогерманской империи и от его имени осуществляется генерал-губернатором»[8], записал в свой дневник новоиспеченный генерал-губернатор Франк (этот дневник станет одной из главных улик против него на Нюрнбергском процессе). И еще около года назад, в марте 1944 года, генерал-губернатор Франк заявлял: «Если бы я пришел к фюреру и сказал ему: „Мой фюрер, я докладываю, что я снова уничтожил сто пятьдесят тысяч поляков“, то он бы сказал: „Прекрасно, если это было необходимо“»[9].
Борман в октябре 1940 года записывал:
Фюрер подчеркнул еще раз, что для поляков должен существовать только один господин – немец: два господина один возле другого не могут и не должны существовать; поэтому должны быть уничтожены все представители польской интеллигенции. Это звучит жестоко, но таков жизненный закон. Генерал-губернаторство является польским резервом, большим польским рабочим лагерем… Если же поляки поднимутся на более высокую ступень развития, то они перестанут являться рабочей силой, которая нам нужна.
Мы обязаны истреблять население, это входит в нашу миссию охраны германского населения, – учил Гитлер своих сообщников. – Нам придется развить технику истребления населения. Если меня спросят, что я подразумеваю под истреблением населения, я отвечу, что я имею в виду уничтожение целых расовых единиц. Именно это я и собираюсь проводить в жизнь – грубо говоря, это моя задача [10].
На путях наших войск был открывшийся в те дни миру ад Треблинки, Майданека, Освенцима и многих других лагерей смерти.
Бойцы взламывали ворота, рубили кабель, гнавший ток по колючей проволоке. То, что открылось за воротами концлагерей, казалось, не может вместить человеческий разум. Сотни тысяч замученных, убитых, задушенных. А тот, кто еще дышал, был обречен на смерть от голода, от телесных и нравственных истязаний.
Войска 1-го Белорусского фронта, день ото дня набирая темп, взламывают оборону противника. Танки вгрызаются в густо эшелонированный оборонный массив и движутся дальше, предоставляя пехоте закреплять успех наступления. Главные ударные силы неотступно преследуют противника, и в прорыв грозной лавиной устремляются войска, расширяя фронт наступления. Противник не выдерживает навязанного ему темпа войны, оставляет города, не успевая разрушить их, кое-где даже бросает невзорванными переправы. Но чем дальше в глубь Польши, чем ближе к германской границе, тем упорнее сопротивляется фашистская армия.
В оставляемых противником населенных пунктах все чаще громадные буквы на стенах домов – гитлеровское предупреждение полякам о затемнении: «Licht – dein Tod!»[11] На стенах и дверях домов, на трамваях, в служебных помещениях и квартирах расклеен плакат – черный силуэт, нависающий над маленьким человеком: «Pst!» Тсс! Молчи! Враг подслушивает!
Недалеко
Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов в семи томах. ТII. – М, 1960. С.242
Речь в Рейхсгофе (польский Жешув) 14 марта 1944 года.
«Оперативной группой НКВД в Берлине в одном из сейфов разрушенного здания канцелярии Гитлера обнаружен документ, содержащий заметки Бормана о беседе, состоявшейся 2 октября 1940 года на квартире у Гитлера, об обращении с польским населением. При этом представляю перевод документа» (Из заметки Бормана о беседе с Гитлером на тему о Польше 2 октября 1940 года. Разослано тов. Сталину, Молотову, Маленкову, Микояну. 17 ноября 1945 г. № 1288/6 // ГАРФ. Ф. Р-9401 «Министерство внутренних дел СССР (МВД СССР)». Oп. 2. Д. 100. Л. 484–490. Подлинник находится в НКВД СССР).
«Свет – твоя смерть!» (
