современности и заодно ее главным злом. Зря мы ее так недооцениваем. А иногда о ней отзываются так, будто лайки и твиты – главное достижение человечества. С чем бы я тоже поспорил. Зря мы ее так переоцениваем. Так вот о социальных сетях. У Энеса был довольно приметный профиль в «Инстаграм». Он был снабжен той долей красивого и занятного, что в верной пропорции устраивало самого Энеса, и казалось приятным подписчикам. Он казался ему правильным и каким-то точным, что ли, не всегда уместным, но аккуратным. О таком многие мечтали, признаться, мне он тоже казался очень достойным. А в наши дни, это то самое платье, которое может многое сказать о своем хозяине. То самое первое впечатление, с помощью которого многие принимают на работу или выбирают себе круг общения, а, возможно, даже и больше. Но эти картинки не были просто стильной бутафорией. В этом профиле уживались его мысли и его картинки, которыми он пытался себя окружить, подобно взыскательному коллекционеру искусства. Нет, эти картинки не могли сравниться с полотнами из собрания Ватикана или Лувра, но этого от них и не требовалось. Энес подолгу мог делать фото (их накопилось в телефоне тысячи), редактировать их затем в нескольких приложениях и делиться ими со своими подписчиками. Подписчиков было не так много, но все они могли разделить с ним эту тягу к красивому в чем-то совершенно обычном и тривиальном. Он любил делиться своей жизнью тут, онлайн, но редко это делал вне социальной сети. Он скрылся и отгородился эффектной винтажной ширмой с картинками, похожей на ширмы в технике коромандел. Они не отличались надежностью брони, но были обильно украшены узорами поверх тысяч слоев потрескавшегося лака. Такие ширмы украшали модные салоны светских дам в Париже и Лондоне. За их створками поправляли туалеты, падали в притворные обмороки, пудрила носик мадам де Помпадур. За ними скрывали мысли и поцелуи, румянец на щечках и дикие мигрени, картинно заламывая руки.
Размещал он фото редко, неизменно с какой-то историей, мыслями или собственными наблюдениями. Эти слова вместе с картинками выражали какое-то особое настроение, то, чем он готов был поделиться, не впуская никого в тень от своей ширмы-защиты. Это было похоже на дневник его воспоминаний и его жизни, хотя настоящих дневников он никогда не вел. Еще в школе он пытался овладеть этим искусством, но тогда навыков писать было еще маловато, а фиксировать всякие глупости на бумаге корявыми и неуклюжими словами совершенно не хотелось. Это казалось скучным. Для чего марать бумагу, да и детских забот всегда было в избытке. Хотя что он писал сейчас? По мнению кого-то, да и его самого, тоже глупости. Но человек не существует без глупостей, они нужны как фон для чего-то другого правильного, а иначе как отличить. Для всякой праведности не помешает немного глупости. Кто-то считал, что это вполне сносные и милые тексты, во всяком случае, они не пугали нравоучениями и не отпугивали «умностями». Кто-то даже советовал написать книгу, но Энесу это казалось странной и непосильной затеей, на которую отважится уже не
