ловко поймал его.
– Ну, веди, – обратился я ко второму пленнику, а затем, переключившись на внутреннюю связь, скомандовал, – Так, Эдрих, Рейн, Рам и Анис – разворачивайте световые пластины. Остальные их прикрывают. Да и еще, переключитесь на воздушные фильры. Своих запасов кислорода у нас все равно осталось часа на три, не больше, и они нам могут понадобиться позже.
– Алекс, ты уверен, – настороженно спросил Эдрих, – А вдруг, надышавшись местным воздухом, мы превратимся вот в… – Он кивнул в сторону бородача, до сих пор с любопытством разглядывавшего нас, – или заразу подхватим, как те, что в подвале.
– Один хрен, выбора нет. Остается только надеяться, что фильтры защитят нас от подобного. Все-таки они разрабатывались именно для очистки воздуха от всякого дерьма, в том числе и бактерий, – я переключился на динамики шлема и обратился к пленнику, – Все, двинули.
Тот не стал возмущаться или пытаться сопротивляться. Закинул свое импровизированное оружие за спину, и бодро, насколько вообще позволяли короткие, слегка кривоватые ноги, потопал в сторону перекрестка, где стояли проржавевшие грузовики. Парни развернули солнечные панели и двинули следом. Издалека, они наверняка напоминали ходячие грибы, темные, почти черные шляпки которых довольно широкой, слегка вогнутой внутрь полусферой качались на тонкой, движущейся ножке, собирая скупые солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь красные тяжелые тучи.
Первое время шли молча. Пленники недоверчиво косились в нашу сторону, то и дело между собой о чем-то тихо переговариваясь на каком-то странном диалекте, лишь отдаленно напоминающий наш. Селлас наоборот, не спускал с них глаз, готовый в любой момент рвануться и схватить обоих за шкирку. Остальные следили за темными провалами окон и небольшими, заваленными каким-то хламом улочками.
В тусклом свете раннего утра город не казался уже ни живым, ни зловещим. Скорее уж пустым, покинутым и обветшалым. Сквозь размытую дождями, потрескавшуюся, а местами и вовсе – взрытую тротуарную плитку пробивалась бледно-зеленая, слегка пожухлая трава. Из черных провалов окон то тут, то там свисали тонкие зеленые лианы, концы которых растворялись в густом сумраке узких проулков. Под ними на металлических стенах домов растекались рыжеватые, ржавые разводы.
Я включил фильтры и в нос тут же ударил прохладный, чуть отдающий сыростью воздух. Он моментально проник в легкие, наполнив их немного тяжелой, густой свежестью и чуть горьковатым, металлическим привкусом осел на губах. А неплохо тут. Здорово даже. Было бы, если б не стаи разномастных уродов, желающих разорвать каждого из нас на куски.
– Ну, так, что там за братство то такое? – нарушил тишину Эдрих, аккурат в тот момент, когда остовы грузовиков проплывали мимо нашего отряда.
– Хрен их разберет, – ответил бородатый, – Говорили они как-то странно. Не по-нашему. Оружейники говорили, что это какое-то братство, вот название и прилипло. А одеты вот в броню навроде вашей. Не такую, конечно. Та
