больше. Может и в нашу команду потом взяли бы обратно, – выпалив всё на одном дыхании, он тяжело вздохнул. Артём уже не смеялся, и Даня продолжил разговор спокойным тоном. – Мама сказала, что в тринадцать лет меня никто не возьмёт на работу, даже её помощником. Ни один директор не захочет брать на себя такую ответственность. А я не представляю, что буду с этими… – Данька передёрнул плечами, – делать в деревне. Если только… – мальчик зло улыбнулся, и в холодных голубых глазах сверкнула искра азарта. – Если только устроить этим чокнутым незабываемый отдых. Такой, чтобы они меня потом за три квартала обходили и тряслись от страха.
–А это дело! – оживился Артём. – Если что, – достав из кармана телефон, мальчик покрутил им перед носом Данила, – ты нам пиши. Мы с ребятами тебе поможем, придумаем план незабываемого отдыха в деревне для чокнутой Катеньки и великанши Малышевой. Отправляй фотки и будь на связи! – Артём весело хлопнул друга по плечу.
– Телефон! Я звук-то так и не включил, – встревожился Данька. – Ну, давай, пока! До связи! Я побежал.
Воодушевившись возможностью как-то скрасить свои невесёлые каникулы и желанием хоть чем-то блеснуть перед Артёмом, Данька залихватски перепрыгнул через скамейку. Быстро пресёк детскую площадку, перелетел вторую скамейку, но лямка рюкзака зацепилась за спинку скамьи, и мальчик кубарем упал под сиденье, запутавшись в собственном рюкзаке и оказавшись при этом в нелепой позе.
Ещё несколько мгновений в воздухе вместе с тополиными пушинками витала и раскачивалась надежда Даньки, что друг этого позорного падения не видел. Но воздух качнулся, дрогнул и лопнул вместе с этой надеждой от Артёмкиного раскатистого гогота.
Разозлившийся Данька поспешил убраться с детской площадки, на ходу отряхивая штаны от пыли. Теперь было неважно куда – к Латышевым, так к Латышевым, только бы подальше от этого наипротивнейшего гогота.
Во дворе дома, где жили Латышевы, всё вокруг пропиталось нетерпением, все ждали Данила. На такой жаре каждая минута ожидания медленно таяла, шипела и пузырилась, превращая время в невыносимую пытку. Даня появился с той стороны, откуда его не ждали. Все стояли к нему спиной. Родители Латышевой Кати: Светлана Николаевна – стройная, миниатюрная женщина в цветастом платье и Иван Филиппович – высокий, крепкий мужчина средних лет – коротая время, сосредоточенно что-то читали в своих телефонах. Алина и Катя стояли у красной машины и над чем-то смеялись. Девочки учились в одном классе и были подружками. Алина была не по годам высокой и крупной девочкой, самой большой среди не только семиклассников, но и некоторых старшеклассников; с короткой стрижкой, тёмными волосами и выразительными чёрными глазами. Катя же – её полная противоположность: маленькая, худенькая, со светлыми волосами, собранными на макушке в хвост. Данька даже удивился, он никогда не замечал, какие у Катьки волосы. В школе этого не было видно, а здесь на солнце длинные русые волосы девочки переливались радужными искорками.
«Когда
