попадались хотя и симпатичные, но сплошь неконтактные, колючие, заносчивые, упорно не желавшие замечать его, несомненных для него самого, достоинств и отвечать на его ухаживания. Вернее, они отвечали, но это были совсем не те ответы, на которые он рассчитывал, вдохновлённый и окрылённый прежними успехами. Реакции незнакомок были одна хуже другой. В лучшем случае они просто проходили мимо, никак не реагируя на его заигрывания либо отделываясь дежурными фразами типа «мне некогда» или «в другой раз». В худшем же, если он не успокаивался и проявлял излишнюю настойчивость, граничившую – в чём он сам, в своём ослеплении, не всегда отдавал себе отчёт – с наглостью, из прекрасных уст начинали нестись резкости и грубости, а иной раз и откровенные оскорбления.
Едва не дошло и до открытого столкновения, когда он пристал, как банный лист, к одной на редкость красивой и эффектной блондинке с огромными лазурно-голубыми глазищами, выпиравшей, казалось, готовой выпрыгнуть из бюстгальтера сочной грудью и неправдоподобно длинными ногами, которые позволяла изучить во всех подробностях обтягивающая мини-юбочка, бывшая настолько мини, что её было почти незаметно. Пристал, даже не дав себе труд предположить, что вряд ли обладательница такой внешности может быть одинока. И был неприятно поражён, когда в самый неподходящий момент рядом возник широкоплечий бородатый верзила с мощной квадратной челюстью, внушительными кулаками и очень нехорошим блеском в маленьких мышиных глазках (наверно, единственное маленькое, что у него было), вспыхнувшим в них, как только он увидел какого-то смазливого юнца, с заговорщическим видом нашёптывавшего всякие пошлости его подружке.
– В чём дело? – прохрипел амбал, уткнув во Влада острый, сверлящий взгляд и грозно пошевеливая мохнатыми чёрными бровями.
Опешивший Влад окинул молниеносным взором могучие стати бородача и, мгновенно оценив положение, скромно потупился и пробубнел себе под нос:
– Ничего… Я так…
Громила перевёл взгляд на свою спутницу, на кукольном большеглазом личике которой застыла пустая, будто приклеенная улыбка. Глаза его налились кровью, лоб пересекла глубокая морщина. Но он сдержался и, метнув на незадачливого Дон Жуана, изрядно струхнувшего и сжавшегося в комок, презрительный взор, бросил сквозь зубы:
– Пшёл отсюда, щенок!
Влад не заставил бородатого богатыря повторять дважды. Он исчез так быстро, будто её унёс порыв ветра.
Этот досадный инцидент, лишь по счастливой случайности завершившийся благополучно, окончательно остудил пыл Влада и возвратил его с небес, на которые он вознёсся после первых удачных опытов соблазнения, на грешную землю. С довольно жалким, пристыженным видом, как нашкодивший и пойманный с поличным кот, потрусил он к товарищу, стоявшему чуть поодаль и с некоторым беспокойством, смешанным с невольным злорадством, следившему за щекотливой ситуацией, в которой очутился его любвеобильный и самоуверенный друг.
– Всё, шабаш! На сегодня достаточно, – с натугой, точно после тяжкой физической работы, произнёс он, проводя ладонью по чуть вспотевшему
