отвечал за технику и материалы, договаривался с поставщиками. Алексей находился в поселке ежедневно и практически являлся лицом компании «Z&Зет». Остальные управлялы – более высокого ранга – наведывались в Барханы от силы раз в неделю, а некоторые только на собрания, которые проводились регулярно в одну из суббот во второй декаде каждого месяца…
В эту субботу было как раз назначено такое собрание, и Катерина уже с утра была во взбудораженном состоянии.
– Я не пойду, – сразу предупредил Вадим.
– Почему? – Катерина тут же обросла острыми углами.
– Это твой дом, ты и иди.
– Это НАШ дом, Агеев! – она быстро стала закипать, хотя понимала, что ничего хорошего от повышения градуса не произойдет и даже теплее в доме не станет.
Вадим не хотел скандала, притом с самого утра. Он знал, чем погасить назревающий конфликт.
– Я лучше делом каким-нибудь займусь. Щели запаклюю или бревна пошлифую…
Такой довод мгновенно остудил Катерину. Дом – это святое. Любое желание сделать дом лучше – не оспаривалось, принималось на веру, вывешивалось в красный уголок под иконами.
– Заодно проследи, чтобы Анька хотя бы час на скрипке поиграла, – уходя, распорядилась Катерина.
Как только дверь за ней захлопнулась, тут же проснулась Анюта. На самом деле она проснулась уже давно, но выжидала, когда мама уйдет. Слышать от нее с самого позаранку про скрипку и про уроки не хотелось.
– Что есть поесть? – спросила девочка, сбросив одеяло.
Перед папой у нее не было надобности строить из себя несправедливо угнетенное существо (именно такой она становилась в присутствии мамы). Вадим тоже оживал в общении с дочерью: начинал вдруг шутить, улыбался, чего с ним почти никогда не бывало, когда он разговаривал с Катериной.
– Оно, конечно, можно и поесть, – Вадим стал говорить окающим говором какого-то мультяшного мужичка-лесовичка, – но надобно сначала заслужить еду. Иначе чересчур пузато будет, а в другом разе и не полезно. Где наша скрипочка? Скрипочка-а, ау!
– Ну, па-ап, – мордочка Анюты по лисьи вытянулась, – ну ми-иленький. Я потом поиграю.
– Когда?
– После еды.
– Ага! А после еды ты снова скажешь потом, а потом еще потом, а потом придет мама и нам обоим влетит.
– Ну, па-ап…
– А мне, между прочим, очень нравится, как ты играешь этот этюд Викинга…
Анютка хрюкнула, хотя понимала, что папа специально сделал ошибку, чтобы повеселить ее.
– Не Викинга, а Ридинга.
– А мне все равно нравится.
– Ты мне льстишь специально, чтобы я тебе сыграла.
Вадим не удержался от смеха. Слово «льстишь» в устах девятилетнего ребенка действительно прозвучало очень забавно. Как удивительно быстро пополняется лексикон у современных
