договор о том, что мы с сестрой вправе сами выбрать, где будем учиться. Я выбрала университет, у которого не существовало филиала в нашем городе и таким образом обеспечила себе обучение за пятьсот километров от дома, рассчитывая в будущем получить пять лет жизни, полностью свободной от родителей. Оставалось подождать лишь год. После этого поступка я лишена была права самостоятельно принимать вообще какие-либо решения. И когда я устроила истерику и заявила, что не поеду ни в какое путешествие, мама ловко обвинила во всём мой переходный возраст: мол, гормоны не дают мне здраво мыслить и так далее, и так далее…
Да, черт возьми! В какой-то степени она была права. Одной из причин, почему я не хотела покидать город на всё лето, был парень из параллельного класса. Он мне нравился уже довольно продолжительное время, но только в конце учебного года обратил на меня своё внимание. Если уехать именно сейчас, то возможность будет упущена. Он был популярен в нашей школе, и девчонок вокруг него увивалось немерено. Как ядовитый плющ они медленно подкрадывались со всех сторон, чтобы зацепиться и обвить свою жертву. Я была в тот момент к нему ближе всего, но пропади я на целое лето, исчезни из его поля зрения, и он подпустит к себе другую. Вот она-то уж точно вцепиться в него как клещ, которого очень тяжело будет удалить, а удалив, ещё сложнее будет избавиться от неприятных последствий. Сейчас же ещё есть шанс на чистые, ничем не омрачённые отношения. Я была в ярости от идеи Лизы и ненавидела её за это.
«Он не проявит терпения и не будет ждать моего возвращения, обязательно найдется та, что привлечёт его внимание в моё отсутствие», – эти мысли делали меня очень нервной, и я срывалась на домашней прислуге. Отец это видел и верил всему, что говорила мать. После лизиной идеи она вдобавок ко всему утверждала, что это влияние нездорового городского воздуха.
«Мы все давно не выходили из зоны комфорта, – повторяла она, – поездка пойдёт на пользу». Как будто чувствуя, что я что-то задумала, мама очень не хотела меня оставлять дома, наедине с друзьями. Она много раз говорила, что современная молодёжь испорченная, и что я и Лиза – не такие как все и делать нам среди них нечего. В чём, конечно же, ошиблась, мы были такие же, как и все, а может ещё и хуже других. Я не виню её в этой очевидной слепоте, ведь люди часто не хотят замечать в близких то, что отмечают с отвращением или презрением в других, чужих их сердцу, людях. Вот и она никогда не признает этого. Точно так же, как и я не хотела признавать сегодня трусость отца и видеть разочарование в глазах своей матери.
Прикрывая веки, я толкала своё тело всё сильнее вниз, под воду, с каждым разом всё дольше задерживая дыхание. Как же мне в тот момент хотелось растворить свои мысли в солёной воде, уйти на глубину и, вынырнув, оказаться в том месте, где месяц назад я с хрипом в голосе просила маму никуда не уезжать. Не скажу, что тогда я сделала всё, что могла, на все сто процентов,
