оставь нас, – едва раскрыв дверь, велит мужчина.
Дважды повторять не приходится. Расторопный юрист, схватив документы, словно бы растворяется в воздухе – насколько быстро исчезает.
Маргарита, скрипя зубами, наблюдает, как Вебер, отставив трость в сторону, снимает пиджак и, бросив его в кресло, облокачивается о стол, складывая руки на груди и устремляя на неё внимательный взгляд.
– Итак, что вас сюда привело? Я думал, мы закончили.
– А вашей наглости нет предела, герр, – Марго даже не цедит – почти рычит. – Я надеюсь, Вы довольны собой. Думали отыграться? На место поставить? Подлый, низкий…
– Бессердечный, высокомерный, надменный и далее по списку, – заканчивает за нее Вебер, приподняв брови. – Я слышал это уже тысячу раз, не утруждайтесь повторять. Вот только обычно мне об этом говорят бывшие, а с вами, донна, мы вроде не спали, или я ошибаюсь?
Раздувая ноздри от негодования, Маргарита щурит глаза, глядя на преступно спокойного Вебера и пытаясь понять, как он умудряется оставаться таким невозмутимым. Не человек – ледяной истукан.
– Если вы думаете, что я отступлюсь от своего из-за вашей подлянки, вы ошибаетесь. Я с вас теперь глаз не спущу!
– Мне очень лестно такое повышенное внимание, но я все ещё не понимаю, в чем именно виноват на этот раз, – Вебер чуть заметно поворачивает голову вбок, изогнув одну бровь. Марго чувствует, терпения в ней вовсе не остаётся, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы дверь за ее спиной не отворилась, и в комнату не впорхнул бы официант с подносом.
Марго, едва не трясясь от ярости, молча, сверлит инфернально-спокойного Вебера колючим, тяжёлым взглядом, ожидая, пока работник ресторана не покинет кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
– Присядьте, донна. Здесь варят чудесный кофе, – произносит Вебер, словно бы даже пытаясь быть дружелюбным, но Маргарита лишь фыркает от этого фарса. Как ей уже осточертели эти игры.
– Изображаете святую невинность? – скалится Марго, наблюдая, как Вебер невозмутимо садится в своё кресло и тянется к чашке. – Не надо играть. Я Вас вижу насквозь, – она делает шаг к столу и опускает смятую газету аккурат на капрезе.
– Зря вы так. Торт отличный. Один из моих поваров родом из Италии. Готовит не хуже, чем в Риме, – замечает Вебер и, сделав неторопливый глоток обжигающе горячего кофе, берет газету.
Взгляд цепляется за кричащий крупный заголовок: «ПОЛИЦИЯ НЕ ЗАЩИТИТ!», и Вебер несколько недоуменно начинает читать бойкую, ядовитую статью, посвященную Маргарите Стригатти и тому, как она выдала ему своих осведомителей. Пожалуй, удивительнее всего оказывается то, что его собственное имя в тексте не упоминается вовсе, даже малейших намеков нет. Вебер косится на подпись – Изабелла Бланш. Все моментально становится на свои места.
Вебер аккуратно складывает газету, откидывается на спинку кресла и вперяет в Маргариту изучающий взгляд.
