style="font-size:15px;"> Андрей расслабился. Начал незаметно выпивать. Сначала пиво. Затем иногда покрепче. Потом все вместе.
Жена ругается. Сын растет. Пока еще не все осознает, но явно чувствует, что что-то не так.
Сам хозяин семьи все понимает, но от этого мало что меняется.
Я пробовал с ним говорить. Говорю: Будешь пить – уйдут бизнес – отношения, перестанут общаться и, главное, доверять.
– Да ну! Ты что, все нормально будет! Я все контролирую!
У него и вправду были хорошие знакомства. Причем как среди ровесников, так и среди людей совсем уж старшего поколения. Я еще удивлялся, когда к нему на день рождения приходили совсем уж взрослые товарищи.
И относились к нему все с большим уважением, как к человеку авторитетному. Какой – то внутренний стержень у него. Невзирая на возраст люди как будто уступали ему свое эго.
Хотя он вел себя достаточно естесственно. Без излишнего пафоса.
Потом он прислал мне фотографии обезьянки. Назвал он ее Джон. Вживую я ее так и не видел. Времени – никак к нему в гости, заехать не было.
Андрей рассказывал про чудеса, которые она творила, бегала по всей квартире, пряталась. Постоянно, говорит, умираю со смеху.
– Так как же она умерла то?
– Я убил. Лежит вон в коробке.
– Что значит – убил, специально что-ли?
– Да нет, я так думаю. Он меня укусил, ну я ударил его так. Вот он и умер.
Я чувствовал по голосу
– Что, прямо сразу умер?
– Да нет, не сразу. Потом смотрю – мертвый лежит. Я положил в коробочку, завернул. Сейчас хоронить надо идти.
– Сильно ударил?
– Да нет, не знаю, в общем. Сижу вон сейчас пью коньяк с утра самого. Полбутылки уже выпил. Свете позвонил (это жена его). Она тоже там вся в слезах. Я говорю, – давай новую купим. Она отказывается. Теперь со всех сторон себя виноватым чувствую. И она теперь меня будет упрекать, и я себя укоряю. Тяжело, в общем, жалко его.
Мы помолчали в свои трубки. Я ничего не мог спросить. Мне почему-то ситуация при всей трагичности казалась комичной. Вот была игрушка (хоть и живая), бегала, веселила, давала повод быть в хорошем настроении, отвлечься от мрачного и тяжелого наших суровых будней. А отвлечься ему было от чего.
И вот, раз, так же игрушечно наступил ее (игрушки-обезьяны) конец. Совершенно случайно, не ожидая таких последствий для маленького организма, кажущийся незначительным поучительно-воспитательный удар привел к непредсказуемым последствиям.
Я чувствовал как ему очень, сейчас плохо. Наверное, алкоголь удерживал его психику от срыва. Он говорил мягко, сочувственно. Понимал, что уже ничего не вернуть и знал, что впереди его ждут мучительные мысли.
– Надо хоронить его нести сейчас. Лежит на веранде в коробочке, весь окоченевший. – Он эту фразу постоянно в разных вариациях повторяет в течение всего
