танец девочки со змеей. Но двое преданных зрителей остановились, наблюдая, и даже бросили неизменную золотую монетку. Маленькая танцовщица не приближалась, но не сводила взгляда с младшего из мужчин. Создавалось впечатление, что она хочет что-то сказать ему. Юноша невольно подался вперед, но девочка, взметнув юбкой, закружилась в неистовом танце, подобно самой Кали.
– Не пугай, видишь ведь, она опасается людей, – остановил сына старший из мужчин, положив руку ему на плечо.
Юноша отступил и продолжал неотрывно следить за подобной вихрю девочкой, пока отец не позвал его домой.
Как и в предыдущие разы, танцовщица собрала монеты и последовала за мужчинами, прячась от праздных зевак и случайных прохожих. Вот только оказавшись у богатого дома, не ушла, как обычно, а задержалась, наблюдая за тем, как там готовятся к предстоящему празднеству.
Воздух благоухал ароматами, а по длинным галереям сновали многочисленные слуги с подносами приготовленных для служению фруктов и цветов и праздничными одеждами. Величественная фигура богини освещалась многочисленными лампадами и сверкала свежими красками.
Засмотревшись на царящую в доме суету, девочка забыла, что стоит одна посреди ночной улицы и опомнилась лишь когда почувствовала, как ее схватили за руку и потащили в узкий просвет между двумя соседними, погруженными в темноту домами.
– Я видел, как ты танцевала, – прошамкал худой оборванец. – У тебя что, нет никого из взрослых, кто бы присматривал за тобой? – он повернулся и посмотрел из-под спутанных волос, упавших на глаза грязными патлами. – Теперь я буду за тобой присматривать, а ты отдавать мне все, что заработаешь, – бродяга довольно захихикал, отчего под грязными лохмотьями затряслись острые плечи. – Давай сюда все, что у тебя есть, – грязные пальцы вцепились в тонкое запястье и старались раскрыть крепко сжатый кулачок.
Если бы это помогло избавиться от боли в руке, от зловония немытого тела, девочка не задумываясь отдала бы весь заработок, но понимала, что пригоршня монет лишь разожжет в нищем алчность, и отчаянно сопротивлялась, царапая ногтями свободной руки, заскорузлую кожу. Не поспевая за его широким шагом, она несколько раз падала, но бродяга, ничего не замечая, продолжал пробираться по тесным зловонным переулкам.
– А ты хорошо пахнешь маленькая танцовщица и кожа такая мягкая. Дай-ка я на тебя посмотрю. Может, от тебя будет больше пользы, чем танцы на площадях.
Он еще крепче стиснул ее руку и потащил под бледный сноп лунного света.
«Никто из живых не должен видеть лица виша-каньи» – это правило девочка запомнила крепко и разжала стиснутый кулак.
Блестящие монеты с глухим стуком упали в пыль. Воспользовавшись тем, что внимание бродяги отвлеклось, девочка вцепилась зубами в жилистую руку и, как только хватка ослабла, ящерицей взобралась на ближайшее дерево.
– Ну погоди, демонское отродье! – ползая в пыли, ругался оборванец. – Сейчас все
