в кузове. Места мало, стояли вплотную. За руль грузовиков посадили тех, кто мог сойти за славянина. Я сел за руль милицейской «шестёрки». Её только что покрасили, нарисовали полосы, краска ещё высохнуть не успела. Мигалка не держалась на крыше и её пристроили в салоне, на задней полке. Каждый раз, чтобы она работала, надо было куда-то подключать провода. Номеров не было никаких. Документов тоже. Ко мне в машину сели Асламбек Маленький и Абу Мовсаев. У нас с Абу была одна милицейская фуражка на двоих и один китель. Не знаю, где достали, может, кто из дома принёс. Басаев забрался в спалку[14] одного из грузовиков.
Выехали около полуночи. Первой в колонне шла милицейская машина, за ней – три КамАЗа. Легенда была такая: везём «груз 200»[15], русских солдат. Такой транспорт обычно не досматривали. Чеченскую территорию проехали по полям, сейчас даже не помню как, выехали на Кизлярскую трассу. Дальше по пути попалась пара постов. С одного нам махали издали, но они были заняты другими машинами, и мы проехали дальше. Никаких взяток мы не давали, денег-то у нас уже не оставалось. Всё, что собрали, потратили на машины, рации и снаряжение.
Недалеко от Будённовска встали: у КамАЗа прокол. Я остановил встречную машину, тоже КамАЗ, взял у водителя ключ, поменял колесо. Поехали дальше. Я был уставший, за рулём с ночи, и говорю Мовсаеву: «Абу, сядь за руль, я спать хочу очень». Мы поменялись на ходу, и я сразу прикемарил.
Вдруг толкают меня: «Вставай, – говорят, – приехали». Смотрю, машина милицейская рядом едет. Мы уже на окраине Будённовска. Они говорят: «Останавливайтесь». Впереди развилка. Налево – дорога на Пятигорск[16], милицейская машина туда ушла, а мы свернули на какую-то улицу, заплутали в частном секторе и оказались в тупике. Там я опять сел за руль, мы развернулись и выбрались на дорогу.
Проехали Будённовск, а за Прасковеей[17] уже несколько машин стоят, и человек десять-пятнадцать сотрудников нам машут, останавливают. То есть о нас сообщили. Я спрашиваю: «Что делать?» Асламбек Маленький: «Останови». Я остановился, и КамАЗы встали.
Подошёл старший лейтенант. Один. Другие стояли вдалеке. «Дальше нельзя. Ваши документы». А у кого они есть, документы? Не было даже поддельных. Исмаилов (Асламбек Маленький), он без акцента разговаривал, на КамАЗы показывает: «Там груз 200». Тот, кажется, поверил, но говорит: «Ребята, там впереди войска подняли, я не могу вас пропустить, поехали в отдел».
Похоже, и правда, войска, которые в Георгиевске стояли, уже по тревоге подняли – самолёты над нами начали летать. Мы с Абу переглянулись: ну, значит, поедем. Милиционеры впереди, мы за ними. По дороге ни о чём не говорили, всё было понятно. Прямо перед отделом милиции они встали, и тогда всё началось.
Милиционер, который нас на трассе остановил, подошёл к машине со стороны Абу Мовсаева и потребовал уже жёстко: «Теперь покажите документы!» Абу дверцу открыл, сказал: «Вот тебе документы!» – и застрелил его на месте. Из КамАЗов сразу выскочили Асламбек Большой
Отгороженная часть кабины со спальным местом.
Таким шифром обозначались убитые военнослужащие.
По докладам нарядов милиции, это произошло на ул. Кочубея.
Прасковея – село южнее Будённовска, на трассе, ведущей в Минеральные Воды и Пятигорск. Если боевики действительно планировали поход на
Москву, то должны были бы двигаться в противоположном направлении, на север – на Элисту и Волгоград. Более того, для этого им не нужно было заезжать в Будённовск, так как от Кизляра лежал прямой путь на Элисту. Их фактический маршрут подтверждает предположение, что Басаев мог преследовать две цели: одной частью группы освободить своих единомышленников из пересыльной тюрьмы «Белый лебедь» в Пятигорске (ныне СИЗО № 2), а другой – захватить самолёт с заложниками в аэропорту Минеральных Вод, чтобы уже на нём лететь в Москву. Напомним, только за 1994 год в РФ произошло три захвата воздушных судов. Да и у самого Басаева имелся успешный опыт захвата самолёта с заложниками в аэропорту Минеральных Вод в 1991 году.
