угли на полу и под рухнувшей тушей Роберто. Потом осторожно толкнула насильника носком домашней туфли, но он даже не пошевелился. Может, она его убила? Девушка подошла к двери, ведущей в маленькую комнатку, примыкавшую к ее спальне, чуть приоткрыла ее и шепотом окликнула: «Ишрак!» Та моментально появилась, протирая заспанные глаза. Изольда молча указала на Роберто, распростертого у ее ног.
– Он что, мертв? – спокойно спросила Ишрак.
– Нет. Не думаю. Помоги мне вытащить его отсюда.
Найдя ключ и взявшись за край ковра, они вытащили его вместе с безжизненным, обмякшим телом принца в коридор. За ковром по полу тянулся грязный след – вода, смешанная с золой.
– Я полагаю, твой братец сам позволил ему заявиться к тебе среди ночи? – прямо спросила Ишрак.
Изольда молча кивнула. Ишрак презрительно плюнула в бледное, помертвелое лицо Роберто и сердито сказала:
– А ты-то зачем дверь открыла?
– Я думала, он действительно мне сможет помочь. Он говорил, что у него возникла какая-то идея, вот я и отперла дверь. Я хотела только чуть-чуть ее приоткрыть, а он взял и вломился в спальню…
– Он тебе ничего не сделал? – Темные глаза Ишрак внимательно смотрели в лицо подруге. – Что это у тебя на лбу?
– Это он меня дверью ударил, когда ворвался. Даже с ног сбил.
– Он что, хотел тебя изнасиловать?
Изольда молча кивнула.
– Раз так, пусть тут и валяется! – решила Ишрак. – Может, он еще успеет в себя прийти – прямо тут, на полу. А потом пусть, как жалкий пес – а он и есть жалкий пес! – ползет на четвереньках к себе. Ну а если он до утра тут проваляется, так его первыми слуги обнаружат. Вот уж они всласть над ним посмеются! – Ишрак наклонилась и умело пощупала пульс у принца на шее, на запястье и на заплывшем жиром животе. – Ничего, жить будет, – уверенно сказала она. – Хотя вряд ли кто-то стал бы по нему горевать, даже если б мы ему тут втихую горло перерезали.
– Нет уж, этого делать никак нельзя! – дрожащим голосом сказала Изольда.
Принц Роберто лежал посреди коридора на спине в непристойно расстегнутых штанах и был похож на толстого кита, которого море выбросило на берег.
– Погоди-ка! – Ишрак быстро сбегала к себе в комнату и вскоре вернулась, неся маленькую коробочку. Крайне осторожно, кончиками пальцев, кривясь от отвращения, она совсем расшнуровала на Роберто штаны, приподняла нижнюю рубаху, чтобы каждый мог видеть его отвратительную обнаженную жирную плоть, затем сняла с коробочки крышку и вытряхнула на него какой-то едкий порошок.
– Что это? – шепотом спросила Изольда.
– Сушеный перец. Красный. Ужасно жгучий! У него там все будет чесаться, словно он оспу подцепил! Вся кожа красными волдырями покроется. Он еще очень пожалеет об этой ночи! По крайней мере месяц он еще точно будет расчесывать себя до крови, и ему еще долго даже в голову не
