фильм по его воспоминаниям.
Это значит, что ты получишь не только славу и возможность увековечить себя, историю своей жизни, но и дополнительные проценты с продаж. Не только начальный гонорар, а в десятки, возможно в сотни раз больше, чем планировал. Но и шанс выпуститься именно у этой компании – он мизерный, везет далеко не многим.
И я никогда не думал, что повезет именно нам.
Начальная сцена каждого фильма – не должна быть идеальной, но должна полностью отражать всю стилистику того, что вы будете созерцать ближайшие полтора часа – три часа, и должна содержать крючок, цепляющий зрителя. Что-то, что заставит его высидеть все время, для объяснения начальных кадров.
Хороший фильм – захватывает с первых восьми кадров, а «MM» всегда выпускает исключительно хорошие фильмы, иначе бы их премьер не собирали так много знаменитостей разного калибра, оттеснивших меня на второе место третьего ряда, близко к какой-то старушке, от которой навязчиво пахнет духами «Красная Москва», выпуск которых был прикрыт более, чем лет тридцать назад и мне предстоит терпеть это ближайшие три часа. Единственный путь, который я вижу в данной ситуации – святое смирение.
Чертово святое смирение.
Зал погружен во тьму, но даже в легких лучах экранного света видна ярко-красная, похожая на капли крови – обивка кресел. Эта дорогая бархатная ткань прекрасно отражает от себя даже легкий голубоватый свет с экранов айфонов. Создается впечатление, словно отблески по ней пробегают сами, но я прекрасно вижу, что кто-то из небольшого вип-зала решил разнообразить начальные благодарственные титры созерцанием новостной ленты. И в новостях точно есть упоминание о премьере фильма, где мы восседаем сейчас. Хотя бы одно коротенькое сообщение о ожидаемой три года премьере.
Я бы мог сказать, что мне это лестно, но если быть предельно честным, к самому фильму я не имею никоего отношения, в отличие от его сценария, пускай и в его написании я участвовал не так уж и явно, но все таким именно это выбило мне билет на сегодняшнюю премьеру.
Наконец-то логотипы всех сопутствующих съемке компаний и всех спонсор заканчиваются, являя нам последнюю картинку с огромными буквами «ММ», выполненными в сине-голубых цветах на черном фоне.
Я бы назвал их безвкусными, но никто не спрашивает моего мнения.
Часть I
Завязка
Два огромных голубых глаза, они расположены прямо по центру экрана. Смотрят в объектив прямым четким взглядом. Кристально-чистая радужка, зрачок, размер которого не превышает примерно трех миллиметров в диаметре. Зрачок абсолютно нормального трезвого человека, суженный от яркого дневного света.
Ничего особенного.
Ресницы длинные, темные и загнутые вверх. Такие же, как было модно наращивать около пятнадцати лет назад, если судить по старым фотографиям, но тут они абсолютно натуральные.
В уголках глаз корочки, скопившиеся от долгого сна, из зеленоватого гноя.
Отвращающая реалистичность.
Камера медленно отъезжает назад, представляя крупный план лица актера. Если пытаться быть объективным – он привлекателен. Этот его аккуратный прямой нос, ямочка на подбородке и высоко вздернутые брови, придающие лицу слегка удивленный вид. Нет, не испуганный, а именно удивленный, удивленный чему-то хорошему, этому способствуют уголки губ, слегка приподнятые вверх.
Я никогда не видел, чтобы люди просыпались такими счастливыми.
Белые, увитые синеватыми венами руки, с крупными ладонями и тонкими пальцами поднимаются к самому лицу, растирая красноватый след от подушки на его щеке. Выглядит достаточно мило ,и я буквально физически ощущаю мечтательную улыбку всех дам, присутствующих тут. Им, несомненно, хотелось бы просыпаться каждое утро с таким красавчиком, ведь за ретушью и гримом абсолютно не видно темные синяки под глазами, не вовремя выскочивший прыщик на лбу или же еще какую-нибудь мелочь.
Все больше и больше, нам показывают не заправленную кровать, на которой он сидит, за его спиной старые и давно выцветшие обои в цветах, разбросанные вещи у голых ступней, и небольшой уголок письменного стола, с выдвижными ящиками.
Стол, как и кровать, достаточно старые, они сделаны из древесины темного цвета и покрыты лаком в такое количество слоев, что отблескивают под бликующим, из окна, солнцем. Видно, что один из трех ящиков плотно не закрывается, поэтому его ручка, в форме серебристого цилиндра, с небольшим углублением для пальца, точит чуть дальше, чем надо, касаясь сбившейся с кровати, простыни.
Часть одеяла лежит на старом, облупленном паркете, изначально желтого цвета. Теперь же он весь в серых проплешинах. Доски расположены елочкой, что выдает ремонт еще времен СССР, когда такая укладка полов считалась единственной возможной.
Белье
